Заметно уменьшаются вороны,
когда, как чёрные катушки, их
разматывает уходящий поезд.
Иначе это смотрится с перрона —
ведь поезд, как иголка, в этот миг
теряется между стогами сена.

Теперь он так далёк, что даже поиск
ему созвучных слов теряет смысл.
Уже надели шапочки в бассейнах
часть провожавших, кто-то ищет пояс
от серого халата, кто-то мыс
осматривает в тапочках осенних.

И я кричу, что я тебя люблю,
что адрес у меня Филёвский б-р,
что из мужчин в купе — лишь старый фельдшер.
В ответ я слышу баюшки-баю:
ворона-ночь поёт, роняет сыр,
и завтра Бог пришлёт луну поменьше.

© Аня Логвинова
источник

то_что_горит