Баллада о Благородном адмирале Хорхе Гарсия Дальгадо-и-Вьяско
Так хочется, прощаясь, оглянуться,
Запечатлеть в душе минутный кадр.
В закатно-алом, словно папский нунций,
На горизонте паруса эскадр.
Судьба не берегла и не карала,
Не разбивала о вершины скал.
Но напряженна поза адмирала,
Как кобра в полмгновенья до броска.
Надменный взор, чеканно-четкий профиль
И снег январский на холсте виска.
В лицо какой грядущей катастрофе
Нацелен этот демонский оскал?
А волны шепчут тихо, непрестанно,
Что жизнь прошла и что возврата нет,
Что только раньше, в чине капитана,
Он точно знал, на чьей он стороне.
И юность не жалела ярких красок,
И мнилось: за победу все отдашь,
И он, поправив ремешок кирасы,
Одним из первых рвался в абордаж.
Отринуть страх и навалиться скопом,
Смести их с палуб, как сметает шквал.
И, по лицу размазав кровь и копоть,
Он смерть на поединок вызывал.
[400x300]
Порывом ветра с мачты флаг сорвало,
Как отходная, праздничный хорал,
И чудится вам в колесе штурвала
Фортуны колесо, мой адмирал.
А после будут вновь коньяк и книги,
Поменьше фраз, побольше коньяку –
Следить по карте пройденные лиги,
Прочь прогоняя памяти акул.
Пусть. В сильных пальцах нет ни тени дрожи,
И он все также яростно-поджар…
Но лишь тому, кто верит: честь дороже,
Не избежать предательства ножа.
Король умен и не приемлет жалость –
Тоска и гниль! С нее плохой навар.
Ему известно, как до крови жалят
В запале с губ слетевшие слова.
С холодным равнодушьем на Совете
Он встретил волн стремительный разбег…
Он тоже не бросает слов на ветер,
Хотя привык держать их при себе.
Закат в багряно-алом – папский нунций…
Подхватят чайки праздничный хорал…
Помянем обреченных не вернуться,
Помянем верность, гордый адмирал…