Это цитата сообщения Svetlana-k Оригинальное сообщение
«Простите меня. Пожалуйста, простите меня."
— Я не прощу, — сказала Она. – Я буду помнить.
— Прости, — попросил ее Ангел. – Прости, тебе же легче будет.
— Ни за что, — упрямо сжала губы Она. — Этого нельзя прощать. Никогда.
— Ты будешь мстить? – обеспокоенно спросил он.
— Нет, мстить я не буду. Я буду выше этого.
— Ты жаждешь сурового наказания?
— Я не знаю, какое наказание было бы достаточным.
— Всем приходится платить за свои решения. Рано или поздно, но всем… — тихо сказал Ангел. — Это неизбежно.
— Да, я знаю.
— Тогда прости! Сними с себя груз. Ты ведь теперь далеко от своих обидчиков.
— Нет. Не могу. И не хочу. Нет им прощения.
— Хорошо, дело твое, — вздохнул Ангел.
– Где ты намерена хранить свою обиду?
— Здесь и здесь, — прикоснулась к голове и сердцу Она.
— Пожалуйста, будь осторожна, — попросил Ангел. – Яд обид очень опасен.
Он может оседать камнем и тянуть ко дну, а может породить пламя ярости, которая сжигает все живое.
— Это Камень Памяти и Благородная Ярость, — прервала его Она. – Они на моей стороне.
И обида поселилась там, где она и сказала – в голове и в сердце.
Она была молода и здорова, она строила свою жизнь, в ее жилах текла горячая кровь,
а легкие жадно вдыхали воздух свободы.
Она вышла замуж, родила детей, завела друзей.
Иногда, конечно, она на них обижалась, но в основном прощала.
Иногда сердилась и ссорилась, тогда прощали ее.
В жизни было всякое, и о своей обиде она старалась не вспоминать.
Прошло много лет, прежде чем она снова услышала это ненавистное слово – «простить»
— Меня предал муж. С детьми постоянно трения. Деньги меня не любят.
Что делать? – спросила она пожилого психолога.
Он внимательно выслушал, много уточнял, почему-то все время просил ее рассказывать про детство.
Она сердилась и переводила разговор в настоящее время, но он снова возвращал ее в детские годы.
Ей казалось, что он бродит по закоулкам ее памяти, стараясь рассмотреть, вытащить на свет ту давнюю обиду.
Она этого не хотела, а потому сопротивлялась. Но он все равно узрел, дотошный этот дядька.
— Чиститься вам нужно, — подвел итог он. – Ваши обиды разрослись.
На них налипли более поздние обиды, как полипы на коралловый риф.
Этот риф стал препятствием на пути потоков жизненной энергии.
От этого у вас и в личной жизни проблемы, и с финансами не ладится.
У этого рифа острые края, они ранят вашу нежную душу.
Внутри рифа поселились и запутались разные эмоции, они отравляют вашу кровь
своими отходами жизнедеятельности, и этим привлекают все новых и новых поселенцев.
— Да, я тоже что-то такое чувствую, — кивнула женщина.
– Время от времени нервная становлюсь, порой депрессия давит, а иногда всех просто убить хочется.
Ладно, надо чиститься. А как?
— Простите ту первую, самую главную обиду, — посоветовал психолог.
– Не будет фундамента – и риф рассыплется.
— Ни за что! – вскинулась женщина.
– Это справедливая обида, ведь так оно все и было! Я имею право обижаться!
— Вы хотите быть правой или счастливой? – спросил психолог.
Но женщина не стала отвечать, она просто встала и ушла, унося с собой свой коралловый риф.
Прошло еще сколько-то лет. Женщина снова сидела на приеме, теперь уже у врача.
Врач рассматривал снимки, листал анализы, хмурился и жевал губы.
— Доктор, что же вы молчите? – не выдержала она.
— У вас есть родственники? – спросил врач.
— Родители умерли, с мужем в разводе, а дети есть, и внуки тоже. А зачем вам мои родственники?
— Видите ли, у вас опухоль. Вот здесь, — и доктор показал на снимке черепа, где у нее опухоль.
– Судя по анализам, опухоль нехорошая.
Это объясняет и ваши постоянные головные боли, и бессонницу, и быструю утомляемость.
Самое плохое, что у новообразования есть тенденция к быстрому росту.
Оно увеличивается, вот что плохо.
— И что, меня теперь на операцию? – спросила она, холодея от ужасных предчувствий.
— Да нет, — и доктор нахмурился еще больше.
– Вот ваши кардиограммы за последний год. У вас очень слабое сердце.
Такое впечатление, что оно зажато со всех сторон и не способно работать в полную мощь.
Оно может не перенести операции. Поэтому сначала нужно подлечить сердце, а уж потом…
Он не договорил, а женщина поняла, что «потом» может не наступить никогда.
Или сердце не выдержит, или опухоль задавит
— Кстати, анализ крови у вас тоже не очень. Гемоглобин низкий, лейкоциты высокие…
Я пропишу вам лекарства, — сказал доктор. – Но и вы должны себе помочь.
Вам нужно привести организм в относительный порядок и заодно морально подготовиться к операции.
— А как? — Положительные эмоции, теплые отношения, общение с родными.
Влюбитесь, в конце концов.
Полистайте альбом с фотографиями, вспомните счастливое детство.
Женщина только криво усмехнулась.
— Попробуйте всех простить, особенно родителей, — неожиданно посоветовал доктор.
– Это очень облегчает душу. В моей практике были случаи, когда прощение творило чудеса.
— Да неужели? – иронически спросила женщина.
— Представьте себе. В медицине есть много вспомогательных инструментов.
Качественный уход, например… Забота.
Прощение тоже может стать лекарством, причем бесплатно и без рецепта.
Простить. Или умереть. Простить или умереть? Умереть, но не простить?
Когда выбор становиться вопросом жизни и смерти, нужно только решить, в какую сторону ты смотришь.
Болела голова. Ныло сердце.
«Где ты будешь хранить свою обиду?».
«Здесь и здесь».
Теперь там болело. Пожалуй, обида слишком разрослась, и ей захотелось большего.
Ей вздумалось вытеснить свою хозяйку, завладеть всем телом.
Глупая обида не понимала, что тело не выдержит, умрет.
Она вспомнила своих главных обидчиков – тех, из детства.
Отца и мать, которые все время или работали, или ругались.
Они не любили ее так, как она этого хотела.
Не помогало ничего: ни пятерки и похвальные грамоты, ни выполнение их требований, ни протест и бунт.
А потом они разошлись, и каждый завел новую семью, где ей места не оказалось.
В шестнадцать лет ее отправили в техникум, в другой город, всучив ей билет,
чемодан с вещами и три тысячи рублей на первое время, и все –
с этого момента она стала самостоятельной и решила: «Не прощу!».
Она носила эту обиду в себе всю жизнь, она поклялась,
что обида вместе с ней и умрет, и похоже, что так оно и сбывается.
Но у нее были дети, были внуки, и вдовец Сергей Степаныч с работы,
который пытался неумело за ней ухаживать, и умирать не хотелось.
Ну правда вот – рано ей было умирать!
«Надо простить, — решила она. – Хотя бы попробовать».
— Родители, я вас за все прощаю, — неуверенно сказала она.
Слова прозвучали жалко и неубедительно.
Тогда она взяла бумагу и карандаш и написала:
Уважаемые родители!Дорогие родители! Я больше не сержусь. Я вас за все прощаю.
Во рту стало горько, сердце сжалось, а голова заболела еще больше.
Но она, покрепче сжав ручку, упрямо, раз за разом, писала: «Я вас прощаю. Я вас прощаю».
Никакого облегчения, только раздражение поднялось.
— Не так, — шепнул Ангел.
– Река всегда течет в одну сторону. Они старшие, ты младшая.
Они были прежде, ты потом. Не ты их породила, а они тебя.
Они подарили тебе возможность появиться в этом мире.
Будь же благодарной! — Я благодарна, — произнесла женщина.
– И я правда очень хочу их простить.
— Дети не имеют права судить своих родителей. Родителей не прощают. У них просят прощения.
— За что? – спросила она. – Разве я им сделала что-то плохое?
— Ты себе сделала что-то плохое. Зачем ты оставила в себе ту обиду? О чем у тебя болит голова?
Какой камень ты носишь в груди? Что отравляет твою кровь?
Почему твоя жизнь не течет полноводной рекой, а струится хилыми ручейками?
Ты хочешь быть правой или здоровой?
— Неужели это все из-за обиды на родителей? Это она, что ли, так меня разрушила?
— Я предупреждал, — напомнил Ангел.
– Ангелы всегда предупреждают: не копите, не носите, не травите себя обидами.
Они гниют, смердят и отравляют все живое вокруг. Мы предупреждаем!
Если человек делает выбор в пользу обиды, мы не вправе мешать.
А если в пользу прощения – мы должны помочь.
— А я еще смогу сломать этот коралловый риф? Или уже поздно?
— Никогда не поздно попробовать, — мягко сказал Ангел.
— Но они ведь давно умерли! Не у кого теперь просить прощения, и как же быть?
— Ты проси. Они услышат. А может, не услышат. В конце концов, ты делаешь это не для них, а для себя.
— Дорогие родители, — начала она. – Простите меня, пожалуйста, если что не так…
И вообще за все простите.
Она какое-то время говорила, потом замолчала и прислушалась к себе.
Никаких чудес – сердце ноет, голова болит, и чувств особых нет, все как всегда.
— Я сама себе не верю, — призналась она. – Столько лет прошло…
— Попробуй по-другому, — посоветовал Ангел.
– Стань снова ребенком. — Как? — Опустись на колени и обратись к ним, как в детстве: мама, папа.
Женщина чуть помедлила и опустилась на колени.
Она сложила руки лодочкой, посмотрела вверх и произнесла: «Мама. Папа».
А потом еще раз: «Мама, папа…».
Глаза ее широко раскрылись и стали наполняться слезами.
«Мама, папа… это я, ваша дочка… простите меня… простите меня!».
Грудь ее сотрясли подступающие рыдания, а потом слезы хлынули бурным потоком.
А она все повторяла и повторяла: «Простите меня. Пожалуйста, простите меня.
Я не имела права вас судить. Мама, папа…».
Понадобилось немало времени, прежде чем потоки слез иссякли.
Обессиленная, она сидела прямо на полу, привалившись к дивану.
— Как ты? – спросил Ангел. — Не знаю. Не пойму. Кажется, я пустая, — ответила она.
— Повторяй это ежедневно сорок дней, — сказал Ангел.
– Как курс лечения. Как химиотерапию. Или, если хочешь, вместо химиотерапии.
— Да. Да. Сорок дней. Я буду.
В груди что-то пульсировало, покалывало и перекатывалось горячими волнами.
Может быть, это были обломки рифа.
И впервые за долгое время совершенно, ну просто ни о чем, не болела голова.
Сайт Сиянье жизни