(пунктуация сохранена)

 

Безымянная речка

 

Уставшая от зноя,

Река плывет тиха,

Течение иное —

Иной размер стиха.

Не очень разольешься,

Как было в ледоход,

3апнешься, задохнешься —

Уже не тот разлет.

 

Остановить бы воды

И превратиться в пруд,

Но прежние заботы

Покоя не дадут.

Сойдясь над берегами,

Реке глядят в глаза

Вспоенные веками

Покосы и леса.

Поля да буераки

Хранит-поит река...

Названья у трудяги

Нет громкого пока:

Живет в лугах туманных

Царица и раба...

И все ж у безымянных

Завидная судьба.

 

* * *

 

В. Петухову

 

Стала темней, но прозрачней вода,

Волны седеют, грядут холода.

Нету от ветров спасения.

За горизонты, за мыс Тарханкут

 

Снова медуз побелевших влекут

Хмурые воды осенние.

 

Как слюдяная, мерцает звезда,

Знать, и ее достает иногда

Синей водою остылою...

В дальние дали, где нет маяка,

Сладко сирены манят моряка

Между Харибдой и Сциллою.

Ты повернее, прошу от души,

К бешеной мачте меня привяжи.

Снится мне доля Тезеева!

Пусть я, от соли морской побелев,

Тоже запомню тот древний напев,

Чтобы услышали все его.

 

Скиф

 

Напишу тебе сказку,

Ты ей верь и не верь,

Хоть не верить теперь

Слишком поздно! —

Небо майское звездно

И живет без потерь:

Ни одной не покатится.

Все равно загадай:

Чудо сбудется, сладится,

Только чаще мечтай!

 

* * *

 

Курган не трогали грабители.

Его ученые не видели.

Кургану много тысяч лет.

Тут скифский вождь с живыми женами

Зарыт своими приближенными.

И каждый раб его убит!

 

Сюда ни новою, ни старою

Тропою больше не пройти —

Они повыбиты отарами.

Но я сумел курган найти.

Лишь то, что так преданьям верю я,

Меня на место привело.

Луна восходит. Совы серые

Летят на злое ремесло

Лью на курган я воду свежую,

Кладу на травы каравай,

Бурдюк с вином на посох вешаю

И отхожу.

Пора! Вставай!...

Внезапно факел загорается

Благоуханный, смоляной.

Здоровается скиф со мной.

Он никогда не удивляется.

И ничему не удивляется.

Он доверяет, но старается

Стоять к пришельцу не спиной.

Скиф принимает угощение,

Садится есть, вооружен.

И золотые украшения,

Достав, протягивает он.

— Бери! Дарю! Быть может, мало?

— Прости, оно мне ни к чему!

Скиф дышит горько и устало,

Не понимает, почему,

Его привычный мир ломая,

Я не бросаюсь на металл?

Опять вздохнул, припоминая:

Бросались все, кого он знал!

Презрев разгул стихий и рифы,

Из разных гаваней земли

За этим чужеземцы шли!

Жгли города и корабли,

За золото друг друга жгли!

Что, кроме блеска, в нем нашли —

Ни для меча, ни для земли!..

Иной металл ценили скифы.

 

Проснулся трудно я и поздно.

Светило солнце с высоты.

Подумал: странный сон!

Но грозно

И ясно на дернине росной

Виднелись свежие следы!

Струился яркий день осенний,

И рядом с черной бороздой

Светился, вдавленный ногой,

Старинный обруч золотой —

Металл не годный для сражений!