Лежа за городом, на рельефной брусчатке для покрытия крыши,  я чувствовал  как к моим плечам прикасается солнце, водя вдоль поясницы и обжигая бедра,  по которым сбежала капля испарины, были жарко,середина лета, июль. Я листал "Война начинается за морем" а страницы припали к пальцам, я был в море что Рю описывал как большую чешуйчатую рыбу и казалась чувствовал  запах охры и ультрамарина выдавленного на палитру, проводя кончиками пальцев по острым краям свежей,еще пахнущей особым запахом типографии,бумаги. Я покупал ее в единственном тогда крупном книжном магазине нашего города,мы приходили с мамой и тяжелая створка шкафчика в который нужно складывать сумки на хранения захлопывалась, разнося звук эха по просторному помещению.Я вставал на цыпочки, разглядывая цветные обложки и схватив очередной роман сползал на пол,за небольшой журнальный столик что бы прочитать хотя бы несколько страниц а при приближение продавщицы, судорожно начинал рыться на нижнем ярусе, словно в поисках какой то мне нужной вещи. А пару дней назад в поисках "изысканный труп " я  зашел все в тот же магазин и обнаружил на двери табличку,распродается. Это все навеяло на меня чувство какой то меланхолической тоски, вот стою я, уже взрослый, в том же месте , ровно у того шкафчика но ничего не оставляю.  Я медленно брожу в одиночестве, касаясь полу пустых стеллажей, ощущая как от непрерывного прикосновения на моих пальцах, собирается осевшая пыль. Совсем скоро здесь ничего не останется и скорее всего помещение займет какой нибудь новый бутик или магазин с техникой. А тогда пару лет назад я еще ничего об этом не знал, я наслаждался новой купленной книгой, солнцем, ароматом крыжовника и черной смородины варившейся на кухне. Отложив произведение, я провел рукой по загорелому лицу и на пару минут уткнулся лицом в покрывало, глубоко дыша. Следом, не спеша, растрепал себе волосы, обул летние, протершиеся кроссовки и пошел в глубь улицы к когда то не большей реке а сейчас скорое грязному полу ручью. Взойдя на скрипящей помосток, я заглянул в воду, еще имеющую где то просветы от тины и росших в воде водорослей,там я увидел ракушку не изогнутую а тукаю овальную, слегка выпуклую, с белым перламутровым донышком. Маленькими, нас иногда привозили сюда с сестрой и помнится мы хотели набрать таких ракушек побольше, но в основном нам попадались закрытые, с малютками внутри. Я решил вскрыть одну из их них, мы взяли ее собой и донесли до дома а потом набрали всяких инструментов, вроде железного напильника и разложили их на лавке перед домом. Когда я проталкивал острие внутрь, створки ракушки усиленно сжимались, так что одна сторона раздробилась на трое. Солнце было жаркое, точно как в тот день, когда я смотрел в воду на помостке. Я помню блеск кусачек и ножей, словно хирургических предметов, мягкое, молочное, разрубленное тело, которое я выковыривал чем то вроде ложки и бросал кусочки разорванной массы на асфальт,тогда я впервые кого то убил.