Когда же я впервые услышал эту песню? Может быть, в конце 70-х годов, когда она стала одним из победителей фестиваля в Сопоте? У нас ведь очень был популярен этот летний песенный конкурс в маленьком польском курортном городке.

«Смотришь песни в Сопоте // И глотаешь пыль. // А вон, кого ни попадя, // Пускают в Израиль…»

Я тогда очень увлекался польским языком, его мелодикой, его такими непривычными для русского уха и такими славянскими его корнями. Читал по-польски, наверное, значительно больше, чем по-русски, и жадно пользовался любой возможностью услышать польскую речь…

Czy warto było kochać nas…

[показать]

Слова песенки в 1970 году написала Агнешка Осецка. Агнешка не всегда была той пожилой и очень серьезной дамой, какую мы видим на её последних фотографиях. Молодая — тогда ей было чуть больше тридцати, — красивая и жутко талантливая. Булат Окуджава был старше Агнешки на двенадцать лет.

…Umiem cenić twój takt, 
elegancki twój styl, 
kto nauczył cię tak ładnie
patrzeć na łzy?
Jeszcze tulisz do ust moją rękę, 
lecz
zapomnisz mnie jak tą piosenkę.
Żegnaj miły,  no cóż, 
jak się żegnać — to już, 
pięknie było nam z tym, 
lecz
za dużo jest zim,  
ja cię może za mało kochałam, 
lecz
zapomnieć to już nie umiałam.

Ach,  panie,  panowie, 
ach, 
panie,  panowie, 
ach,  panie,  panowie, 
czemu ciepła nie ma w
nas?

Co było,  to było, 
co było,  to było, 
co było,  to było, 
nie wróci drugi raz…

…Как ценю я
твой такт, 
элегантный твой стиль, 
Кто тебя научил так на
слёзы смотреть?
Ты ещё прижимаешь к губам мою руку, 
но
забудешь меня,  словно песенку эту.
Что ж,  мой милый,  прощай, 
коль прощаться — так сразу, 
было нам хорошо, 
но так
много тех зим, 
слишком мало я,  может,  любила тебя, 
но и
просто забыть я уже не могла.

Ах,  господа,  господа, 
ах, 
господа,  господа, 
ах,  господа,  господа, 
что ж тепла-то в нас
нет?

Что было,  то было, 
что было,  то было, 
что было,  то
было, 
и вернуть то нельзя…

[показать]

Осталась диктофонная запись, на которой Агнешка Осецка, за несколько дней до смерти, напевает именно эту песенку. Впрочем, это совсем другая песня, и другая это история… На фотографии примерно того времени мы видим Агнешку вместе с Катажиной Гертнер, писавшей музыку на стихи Осецкой. Они были знакомы с 1968 года, часто бывали друг у друга. Гертнер вспоминала: «Сразу за моими окнами тянулось Вецкое озеро. Агнешка, стихией которой была вода, встала однажды на берегу и сказала: «Я понимаю, почему тебе нужна такая большая вода». Под влиянием минуты она села в моём доме за стол и написала «Большую воду», текст о себе самой, о постоянной горячке жизни, о невозможности найти счастье».

Czy warto było kochać nas?.. Warto было, конечно, warto!

Зато стихи для шлягера «Nie spoczniemy», о котором я хочу рассказать, Агнешка считала одними из самых своих неудачных. Так оно, наверное, и есть; но когда же это гениальные стихи, боль и кровь поэта, становились шлягером? Вот текст Агнешки Осецкой и один из современных переводов (С. Шоргин), довольно удачный, но… но всё же не то!

Nie utulony
w piersi żal, 
bo za jedną siną dalą — druga
dal…
Nie spoczniemy, 
nim dojdziemy, 
nim zajdziemy
w
siódmy las, 
więc po drodze, 
więc po drodze
zaśpiewajmy
chociaż raz!

Nie nasycony w sercu głód, 
bo za jednym nocnym chłodem — drugi
chłód…
Nie spoczniemy, 
nim dojdziemy, 
nim
zajdziemy
w siódmy las, 
więc po drodze, 
więc po
drodze
zaśpiewajmy
jeszcze raz!

Nie wytańczony wybrzmi bal, 
bo za jedną siną dalą — druga dal…
Nie uleczony
uśnie ból, 
za pikowym czarnym królem —
drugi król…

Nie pocieszony mija czas, 
bo za
jednym czarnym asem — drugi as…
Nie spoczniemy, 
nim dojdziemy, 
nim zajdziemy
w siódmy las, 
więc po
drodze, 
więc po drodze
zaśpiewajmy
jeszcze raz!

Czy warto
było kochać nas?
Może warto,  lecz tą kartą źle grał
czas…
Nie spoczniemy, 
nim dojdziemy, 
nim zajdziemy
w
siódmy las, 
więc po drodze, 
więc po drodze
zaśpiewajmy jeszcze raz!

Безмерна на душе печаль, 
ведь за
каждой синей далью — снова даль.
За горою
за седьмою
лес листвою
манит нас;
нет покою
нам с тобою, 
так споём
хотя
бы раз.

Безмолвный мучит нас вопрос, 
ведь за холодом
последует мороз.
За горою
за седьмою
лес листвою
манит нас;
нет покою
нам с тобою, 
так споём же
ещё раз.

Без танцев бал
пройдёт — а жаль, 
ведь за каждой синей далью —
снова даль.
Без исцеленья схлынет боль;
за пиковым королём
— опять король.

Без сна идёт за часом час;
за тузом
— туза другого чёрный глаз.
За горою
за седьмою
лес
листвою
манит нас;
нет покою
нам с тобою, 
так споём же
ещё
раз.

Любовь придёт к тебе подчас, 
но порою за игрою молвишь:
«Пас».
За горою
за седьмою
лес листвою
манит
нас;
нет покою
нам с тобою, 
так споём же ещё раз.

Нет, перевод и правда неважный, но он всё же лучше, чем текст И. Кохановского, который наш вокально-инструментальный ансамль «Красные маки» подавал в конце 70-х годов под видом песенки «Nie spoczniemy». На мой взгляд, русская интерпретация этой песни в исполнении «Красных маков» имеет к Осецкой такое же отношение, как к «Крёстному отцу» — вот этот известный текст:

Давай покрасим холодильник в жёлтый цвет!
Давай
покрасим,  только краски в доме нет…

[показать]

Мелодию сочинил Северин Краевский , «польский Маккартни».Я расскажу об ансамбле «Червоне гитары», о Северине Краевском и других «польских Биттлз».

Я тут провел быстрый эксперимент: люди постарше, которые были тогда помоложе, на фамилию «Краевский» реагируют моментально и с радостным оживлением, люди, которые «помоложе» сейчас — ничего о нём не знают.

Собственно говоря, рождение группы сами музыканты относят к 3 января 1965 года и даже отмечают, где именно случилось это знаменательное событие: в гданьском кафе «Кристалл». В самом начале в группу «Червоне гитары» вошли пять совсем ещё юных ребят — Ежи Коссела, Кшиштоф Кленчон, Ежи Скшипчик, Бернард Дорновский и Хенрик Зомерский.

[показать]

Уже в конце того же года последний вынужден был уйти из группы (извечный конфликт «пушки-музы»: по Х. Зомерскому плакало Войско Польское, и весь тот год на афишах вместо фамилии музыканта красовался гордый псевдоним «Януш Горский»), а на его место в ансамбле пришёл Северин Краевский. На фотографии, если перечислять слева направо, вы видите Е. Скшипчика, К. Кленчона, Б. Дорновского и С. Краевского.

Впрочем, судьба рок-музыканта в социалистической тогда Польше предполагала не только досадные хлопоты с «Войском», но также и непременный прессинг со стороны возмущённой общественности.

И можно себе представить, как был бы озадачен воображаемый историк из будущего, обнаружив на афишах того времени неизвестно откуда взявшихся Роберта Марчака и Ежи Герета, но не обнаружив на тех же афишах ни фигур, ни фамилий соответственно Краевского и Скшипчика. Всё очень просто: оба парня учились в музыкальной школе и вовсе не хотели, чтобы их оттуда исключили за выступления в рок-ансамбле.

Czy warto było kochać nas…

Тем временем уже в апреле 1965 года «Червоне гитары» («красные гитары» — название было выбрано именно по цвету их гитар) впервые сделали запись для Польского радио. В конце следующего года группа выпустила свою первую долгоиграющую пластинку, тираж которой сразу же составил 160 тысяч экземпляров. Невиданным успехом пользовались и следующие их диски. В январе 1969 года на каннском фестивале во Франции ребятам вручили специальный приз за наибольшее количество проданных в своей стране пластинок. Точно такой же приз на том же фестивале получили тогда и другие ребята. Из английской группы «Биттлз».

[показать]

Параллели между обоими ансамблями были очевидны, и на них всегда обращали внимание. «Мотором» группы «Червоне гитары» являлось творческое соперничество двух таких выдающихся мелодистов, как Северин Краевский и Кшиштоф Кленчон, подарившее нам немало прекрасных песен. На фотографии вы видите: слева — Краевского, справа — Кленчона. Судьба Кленчона определённо перекликается каким-то образом с судьбой Джона Леннона. Кленчон недолго выступал со своим ансамблем, покинув его уже в 1970 году (а ещё раньше ушел Ежи Коссела — из-за «личного» конфликта как раз с Кленчоном; «молодые мы были и очень глупые», — скажет потом Коссела). Но и после этого ансамбль выжил — благодаря таланту Северина Краевского. А Кшиштоф Кленчон создал свою группу, много выступал с ней в разных странах, и в конце 70-х годов окончательно обосновался в Соединённых Штатах. В феврале 1981 года он попал в тяжелейшую автокатастрофу и умер в Чикаго 8 апреля того же года. Его родные не захотели, чтобы он оставался в американской земле, и его прах вскоре был перенесён в Польшу. Там он и похоронен, на кладбище в его родном городе Шчитне.

Czy warto było kochać nas…

А потом наступили сумасшедшие 80-е годы. «Солидарность», Валенса, генерал Ярузельский. Горбачёв. Пришли новые люди и новые порядки. И «Червоне гитары», которые тогда выступали преимущественно за рубежом, постепенно растворились во времени. Нет, ансамбль с таким названием существует и теперь. И имена там вроде бы прежние: Скшипчик, Дорновский, Коссела. Впрочем, Краевского с ними нет, да и какой смысл? Ансамбль пережил своё время и стал памятником самому себе…

Czy warto było kochać nas…

Вот настоящий памятник этой группе:

[показать]

Слушайте эту песню! Вспоминайте или знакомьтесь: Агнешка Осецка — Северин Краевский — «Червоне гитары», «Nie spoczniemy» — «Мы не станем отдыхать»:

Czy warto było kochać nas…

Czy warto
było kochać nas?
Może warto,  lecz tą kartą źle grał
czas…
Nie spoczniemy, 
nim dojdziemy, 
nim zajdziemy
w
siódmy las…

Так стоило ли нас любить?
Может,  стоило — кто знает? Может быть…
Карты
вновь не пересдать, 
мы не станем отдыхать, 
отдохнем, 
когда в
волшебный лес придем…

Czy warto było kochać nas…

 http://www.vilavi.ru/