Я видел дожь, шагая меж серых домов.
Воздух казался застывшим.
Прекрасно и то. Ведь не мне одному служат укрытием крыши,
Что накренились к улицам вздохом, мостовую целуя тенью.
Обнимая камня крохи.
И, конечно, вкушая мгновенья,
Я схватил их за хвост, притянул к груди и прижал.
По скамейке скользили пальцы, спинка скрипела, сидел, прохладой дышал.
Воздух сдвинулся, шёрох далёк и прост, я не поднимал взгляда.
Кто-то поник, идя на помост. Гром заиграл утренним садом.
А я не видел спокойного гостя, только тешилось сердце в груди.
Тучи пьяно качались, но меня не качали они.
И ничто уже, казалось, не смогло бы увлечь на тропу,
Где без светлой и тусклой печали бастионы падут.
Мне хотелось осталься на площади рядом с молчанием.
Я почувствовал чью-то ладонь, вздрогнул, не смыслил, не стал.
Меня, бесспорно, кто-то обнимал, раскрывая новые грани.
Лишённые смысла, тем ни менее призрачный стан был родным.
И я прошептал
"Спасибо".
Закрыл глаза и молчал
Обо всём и обо всех.
Ловил тревоги и смех,улыбался криво,
Размышлял без помех.
Наваждением беспредельным,
Взирая на диво,
Где улицы пусты и расслаблены мускулы.
В чёрно-белых тонах устланы
Без вывесок и лиц тусклых.
Торговок, мужей грустных,
Холерных и тощих детей,
Молящих о жалости.
Нет начала и не будет усталости у моих пустынных видений.
Я хочу, чтоб они были вечны, как чувства певцов
И память о ласковой матери.
Писали писатели, рисовали художники
В трудах о дивной Утопии.
А я чувствовал кожею,проникался по илцам и в тыл.
Я там был...