ЕСТЬ ЛЮДИ, ЗА КОТОРЫХ ОСОБЕННО НУЖНО МОЛИТЬСЯ

"...В доброй половине современные люди погрузились в новое язычество, можно сказать худшее прежнего, так как стали лицемерны. Древние язычники откровенно обоготворяли свои страсти и разные силы природы, а нынешние, лицемерно прикрываясь христианством и цивилизацией, творят то же, что язычники Содома и Гоморры: та же жестокость, то же немилосердие, тот же разврат. Жизнь стала ненормальна и плодом этой ненормальности явилась масса страданий физических и душевных…"

О. Митрофан Сребрянский служил на Дальнем Востоке в годы Русско-японской войны в 51-м Драгунском Черниговском полку Ее Императорского высочества Великой Княгини Елисаветы Феодоровны . Родился в 1870 г. в семье священника в Воронежской губернии. Закончил Духовную семинарию и Варшавский ветеринарный институт. С 1897 г. – военный священник Черниговского драгунского полка, шефом которого была великая княгиня Елизавета Федоровна. Во время русско-японской войны 1905 г. вместе с полком был в Манчжурии на передовой. Кавалер 4 боевых наград, автор книги-свидетельства о русско-японской войне «Дневник полкового священника».

В 1908 г. великая княгиня, преподобномученица Елизавета, создавая Марфо-Мариинскую обитель милосердия в Москве, пользовалась проектом о. Митрофана по устроению обители и пригласила его стать в ней духовником. У о. Митрофана с супругой Ольгой не было детей, воспитав 3-х сирот, они вместе приняли монашество как Сергий и Елизавета.

О. Сергий арестовывался 4 раза, дважды был в ссылке. Вернувшись из заключения, на склоне лет с монахиней Елизаветой жил в селе Владычне Тверской области. Во время Отечественной войны здесь шли жесточайшие бои за Тверь и располагались передовые позиции, но монахи остались в селе, и при бомбежках ни одна бомба сюда не попала. Местные жители приписывают свое чудесное избавление молитвам преподобного Сергия, который скончался 23 марта 1948 г.

   

«В доброй половине современные люди погрузились в новое язычество, можно сказать худшее прежнего, так как стали лицемерны. Древние язычники откровенно обоготворяли свои страсти и разные силы природы, а нынешние, лицемерно прикрываясь христианством и цивилизацией, творят то же, что язычники Содома и Гоморры: та же жестокость, то же немилосердие, тот же разврат. Жизнь стала ненормальна и плодом этой ненормальности явилась масса страданий физических и душевных…»

«Звонят ко всенощной, к молитве сладостной, вхожу в храм… Полумрак, мерцают лампады, чувствуется запах ладана, веяние чего-то неземного, вечного, чистого и сладостного, все замерло… Чувствуется присутствие великой творческой силы, всемогущей, премудрой, благой, которая вот-вот сейчас вспыхнет и начнет творить… Трепетно жду… Когда же окончится это таинственной безмолвие и раздастся могучий Божий голос: «Да будет вселенная и жизнь в ней!» Вдруг слышу: «Восстаните. Господи, благослови» «Слава Святей…» Непосредственно за сим поется псалом «Благослови, душе моя, Господа», которым псалмопевец Давид изображает творение мира… Что скажу я, ничтожный, о чувствах наполнявших мою душу в это время? … Мне было радостно невыразимо на душе, когда я видел, ощущал, переживал это единение Бога и человека, Бога и всего мира с его животными, птицами, рыбами, растениями, цветами».

«Плохих людей нет, есть люди, за которых особенно нужно молиться»…

   

 

Во время Отечественной войны, когда немцы захватили Тверь, во Владычне расположилась воинская часть и предполагался здесь большой бой. Офицеры предлагали жителям уйти дальше от передовых позиций, кое-кто ушел, а отец Сергий и монахини Елизавета и Милица остались. Почти каждый день над расположением воинской части летали немецкие самолеты, но ни разу ни одна бомба не упала ни на храм, ни на село. Это было отмечено и самими военными, у которых возникло ощущение, что село находится под чьей-то молитвенной защитой. Однажды отец Сергий пошел на другой конец села со Святыми Дарами причащать тяжелобольного. Идти нужно было мимо часовых. Один из них остановил отца Сергия и, пораженный видом убеленного сединами старца, бесстрашно шедшего через село, непроизвольно высказал ту мысль, которая владела умами многих военных: «Старик, тут кто-то молится».

Неожиданно часть была снята с позиции, так как бои развернулись на другом направлении, неподалеку от села Медное. Местные жители, очевидцы этих событий, приписывают чудесное избавление села от смертельной опасности молитвам отца Сергия.

В последние, годы жизни архимандрита Сергия, начиная с 1945 года, его духовником был протоиерей Квинтилиан Вершинский, служивший в Твери и часто приезжавший к старцу. Отец Квинтилиан сам несколько лет пробыл в заключении и хорошо знал, что такое — нести тяготы и горечь гонений в течение многих лет. Он вспоминал об отце Сергии: «Всякий раз, когда я беседовал с ним, слушал его проникновенное слово, передо мной из глубины веков вставал образ подвижника-пустынножителя... Он весь был объят Божественным желанием... Это чувствовалось во всем, особенно — когда он говорил. Говорил он о молитве, о трезвении — излюбленные его темы. Говорил он просто, назидательно и убедительно. Когда он подходил к сущности темы, когда мысль его как бы касалась предельных высот христианского духа, он приходил в какое-то восторженно-созерцательное состояние, и, видимо, под влиянием охватившего его волнения помыслы его облекались в форму глубоко-душевного лирического излияния.

Наступило приснопамятное весеннее утро, — вспоминал отец Квинтилиан. — На востоке загоралась заря, предвещавшая восход весеннего солнца. Еще было темно, но около хижины, где жил старец, толпились люди; несмотря на весеннюю распутицу, они собрались сюда, чтобы отдать последний долг почившему старцу. Когда я вошел в самое помещение, оно было забито народом, который всю ночь провел у гроба старца. Начался отпев. Это было сплошное рыдание. Плакали не только женщины, но и мужчины...

С большим трудом вынесли гроб через малые узенькие сенцы на улицу. Гроб хотели поставить на дровни, нести на себе его на кладбище было невозможно, ибо дорога на кладбище представляла местами топкую грязь, местами была покрыта сплошной водой. Тем не менее из толпы неожиданно выделяются люди, поднимают гроб на плечи... Потянулись сотни рук, чтобы хотя коснуться края гроба, и печальная процессия с неумолкаемым пением «Святый Боже» двинулась к месту последнего упокоения. Когда пришли на кладбище, гроб поставили на землю, толпа хлынула к гробу. Спешили проститься. Прощавшиеся целовали руки старцу, при этом некоторые как бы замирали, многие вынимали из кармана белые платки, полотенца, маленькие иконки, прикладывали к телу усопшего и сноваубирали в карман.

Когда гроб опускали на дно могилы, мы пели «Свететихий». Песчаный грунт земли, оттаявшие края могилыгрозили обвалом. Несмотря на предупреждение, толпа рванулась к могиле, и горсти песка посыпались на гроб почившего. Скоро послышались глухие удары мерзлой земли о крышку гроба.

Мы продолжали петь, но не мы одни. «Граждане, — слышался голос, — смотрите! смотрите!» Это кричал человек с поднятой рукою кверху. Действительно, нашим взорам представилась умилительная картина. Спустившийся с небесной лазури необычайно низко, над самой могилой делал круги жаворонок и пел свою звонкую песню; да, мы пели не одни, нам как бы вторило творение Божие, хваля Бога, дивного в Своих избранниках.

Скоро на месте упокоения старца вырос надмогильный холмик. Водрузили большой белый крест с неугасимой лампадой и надписью: "Здесь покоится тело священноархимандрита Сергия — протоиерея Митрофана. Скончался 1948 г. 23 марта. Подвигом добрым подвизахся, течение жизни скончав"».

Еще при жизни батюшка говорил своим духовным детям: «Не плачьте обо мне, когда я умру. Вы придете на мою могилку и скажете, что нужно, и я, если буду иметь дерзновение у Господа, помогу вам».

   

[256x25]         [256x24]

ВКонтакте | Одноклассники | Мой Мир

Google+ | YouTube | Видео |  MerlinWebDesigner