ЧТО ТАКОЕ - ГИБРИДНАЯ ВОЙНА?

[250x250]

Недавно командующий вооруженными силами США в Европе генерал-лейтенант Бен Ходжес заявил, что Россия через несколько лет будет способна одновременно вести три операции без дополнительной мобилизации.

[250x250]

Под одной из операций он имел в виду военный конфликт на Украине, поскольку, как известно, в блоке НАТО тщательно придерживаются надуманной версии (и активно раскручивают ее в западных СМИ), что именно Россия ведет войну с Киевом, отправляя в Донбасс военную технику, специалистов и поддерживая повстанцев средствами. Ходжес заявил, что Россия разработала так называемую гибридную войну, которую успешно протестировала в Крыму. В последнее время этот термин часто использовал и генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг. Наряду с асимметричными конфликтами и неконвенциональной войной (ситуация, когда явные боевые действия обеими сторонами не ведутся), которые также на устах у военных экспертов, концепция гибридных угроз широко используется в документах альянса и Пентагона.

Автором данной концепции является Фрэнк Г. Хоффман, бывший офицер морской пехоты, а ныне научный сотрудник министерства обороны США. Это крупный теоретик в области вооруженных конфликтов и военно-политической стратегии, к мнению которого прислушиваются проектировщики и лица, принимающие решения в высоких кабинетах Вашингтона и европейских столиц.

Хоффман утверждает, что конфликты будут мультимодальными (ведущимися разными способами) и многовариантными, не вписываясь в рамки простой конструкции по принципу деления на черное и белое. По Хоффману будущие угрозы могут в большей степени быть охарактеризованы как гибридное сочетание традиционных и нерегулярных тактик, это децентрализованное планирование и исполнение, участие негосударственных акторов с использованием одновременно простых и сложных технологий.

Гибридные угрозы включают в себя ряд различных режимов ведения войны, включая стандартное вооружение, нерегулярные тактики и формирования, террористические акты (в том числе насилие и принуждение) и криминальный беспорядок.

Гибридные войны также могут быть мультиузловыми (проводимые и государствами, и различными негосударственными акторами). Эти мультимодальные/мультиузловые действия проводятся либо различными подразделениями, либо одним и тем же. В таких конфликтах противники (государства; группы, спонсируемые государством, или субъекты, которые сами финансируют свою деятельность) будут использовать доступ к современному военному потенциалу, включая зашифрованные командные системы, переносные ракеты класса «земля-воздух» и другие современные смертоносные системы; а также - содействовать организации затяжных партизанских действий, в которых применяются засады, самодельные взрывные устройства и убийства. Здесь возможно сочетание высокотехнологических возможностей государств, таких, как противоспутниковые средства защиты от терроризма и финансовые кибервойны, только, как правило, оперативно и тактически направленные и скоординированные в рамках основных боевых действий для достижения синергетического эффекта в физическом и психологическом измерениях конфликта. Результаты могут быть получены на всех уровнях войны.

Очень странно, что именно России приписывается разработка гибридной войны. Сам Фрэнк Хоффман в статье, вышедшей в июле 2014 г., обвинил Россию в том, что в 2008 г. в Грузии были применены методы гибридной войны.

В более ранней работе Хоффман говорит, что «мое собственное определение взято из стратегии национальной обороны и фокусируется на режимах конфликта противника. Это включает в себя преступность... Многие военные теоретики избегают этого элемента и не хотят иметь дело с чем-то, что наша культура резко отвергает и указывает, что это полномочия правоохранительных органов. Но связь между преступными и террористическими организациями хорошо себя зарекомендовала, а рост нарко-террористических и транснациональных организаций, использующих контрабанду, наркотики, торговлю людьми, вымогательство и т.д., для подрыва легитимности местного или национального правительства достаточно очевиден. Важность производства мака в Афганистане усиливает эту оценку. Кроме того, растущая проблема банд как формы разрушительной силы внутри Америки и в Мексике предвещает большие проблемы в будущем».

Далее Хоффман определяет гибридную угрозу так: любой противник, который одновременно и адаптивно использует сочетание обычных вооружений, нерегулярную тактику, терроризм и преступное поведение в зоне боевых действий для достижения своих политических целей.

Действительно, Мексика и Афганистан могут служить примерами такой гибридной войны. Скажем, нарковойна в Мексике, в которой с 2006 г. погибло более 50 тыс. человек, напрямую связана с внутренней борьбой за сферы влияния между наркокартелями, коррупцией в правоохранительных органах и вмешательством США.

Что касается Афганистана, то здесь это некое сочетание местных племен, ветеранов афгано-советской войны (моджахеды), движения «Талибан» и «Аль-Каиды» и обеспечение финансирования свой деятельности за счет производства опиума, а также сбора средств со стороны исламистов-салафитов. Методы деятельности – атаки на базы НАТО и транспортные конвои и террористические акты и убийства отдельных лиц. При этом ответные действия со стороны США и НАТО, как правило, приводящие к жертвам среди мирных людей, способствуют поддержке боевиков местным населением.

А упоминание Хоффманом талибов отсылает нас к событиям в Афганистане и соответствующему опыту, который там получили США (начиная с 1979 г.). В монографии «Конфликт в XXI столетии. Появление гибридной войны» (2007) Хоффман пишет, что анализировал практику таких организаций, как ХАМАС и «Хизбалла». Действительно, и другие американские эксперты считают, что ливанская политическая организация «Хизбалла» во время конфликта с Израилем в 2006 г. использовала гибридные методы ведения войны, этому также следовали повстанцы в Ираке, организовывая атаки на американские оккупационные силы. «Хизбалла» не является структурой ливанской армии, хотя боевое крыло организации имеет стрелковое вооружение. Сетевая структура этой партии, основанная на социальных и религиозных связях, послужила мощным фактором сопротивления при израильских атаках. В Ираке ситуация была еще более сложной. Против США выступали одновременно шиитские и суннитские вооруженные формирования, а также бывшие баасисты (сторонники светского режима Саддама Хусейна). В свою очередь, «Аль-Каида» устраивала провокации в этой стране, воспользовавшись временным безвластием.

Следует отметить, что эти и другие исследования указывают на связь западного способа ведения войны с относительно новой концепцией гибридных угроз. Иными словами, США, НАТО и Израиль, с одной стороны, испытали практику гибридной войны, а с другой, прочувствовали на себе всю прелесть гибридных действий со стороны противника и разработали соответствующий план противодействия. Очевидность такого подхода видна в том, что концепцию гибридной войны используют не только морская пехота и силы специальных операций, но и другие виды вооруженных сил, в частности ВВС, для которых, казалось бы, эта модель ведения войны вообще не уместна.

Майкл Айшервуд в монографии «Воздушная мощь для гибридной войны», изданной Институтом Митчелла Ассоциации ВВС США в 2009 г., дает следующую трактовку гибридной войны: она стирает различие между чисто конвенциональной и типично нерегулярной войной.

В настоящее время этот термин имеет три приложения. Гибридность может относиться, прежде всего, к боевой обстановке и условиям; во-вторых, к стратегии и тактике противника; в-третьих, к типу сил, которые США должны создавать и поддерживать. В ранних исследованиях этого явления часто использовался термин в отношении всех этих возможностей. В феврале 2009 г. генерал морской пехоты Джеймс Маттис говорил и о гибридных врагах, и о гибридных вооруженных силах, которые США тоже могут разработать, чтобы им противостоять.

Когда дело дойдет до политических целей, гибридные воины, скорее, примут вид нерегулярной войны, где ее участники стремятся подорвать легитимность и авторитет правящего режима. Это потребует от вооруженных сил США помощи, чтобы укрепить способности правительства обеспечивать социальные, экономические и политические потребности своего народа.

Важно отметить, что гибридный контекст, о котором сказано, не что иное, как продукт глобализации, размывающей границы традиционных норм и правил. И двигателем этой глобализации были, в первую очередь, США.

Что касается последовательности действий, то американский военный опыт в Косово, Афганистане, и Ираке вынудили Объединенный штаб переформатировать этапы войны. Командиры теперь планируют операции с нулевой фазы, переходящей в доминирующую операцию, а далее - в операции по поддержанию стабильности и реконструкции. Эта формула была важным продолжением основных этапов подготовки и основного боя.

А гибридная война отличается тем, что она позволяет противнику заниматься несколькими фазами в одно и то же время и выдвигает другой набор требований для вооруженных сил.

Айшервуд также отмечает, что потенциально гибридную войну могут вести также Северная Корея и Иран. Он резюмирует, что сложный характер гибридной войны требует от военачальников и гражданских лидеров осознания своей операционной среды или, как говорят в морской пехоте, «чувства боевого пространства». Гибридный противник может скрываться среди гражданского населения, быть не похожим на типичного врага и использовать «электронное убежище», созданное глобальным телекоммуникационным рынком.

Нужно подчеркнуть, что словосочетание «гибридные угрозы» использовалось в трех последних четырехлетних американских обзорах по обороне, вышедших в 2006, 2010 и 2014 гг.

Следовательно, это тщательно проработанная концептуальная модель, которая фактически внедрена в военную доктрину США и их партнеров по НАТО. И вооруженные силы этой страны уже ее используют на практике, где это необходимо, от Гиндукуша и мексиканской границы до социальных сетей в киберпространстве. Но почему-то обвиняют Россию…

ТРАНСФОРМАЦИЯ ГИБРИДНОЙ ВОЙНЫ

Гибридная война на самом деле есть нечто совершенно иное, а не то, что большинство людей полагает. На мой взгляд то, о чем сейчас все говорят – информационная, экономическая и институционная война – было использовано ранее, а в настоящее время данные сферы объединены в единый военизированный подход. Вместо этого, мое определение гибридной войны связано с практической трансформацией «цветных революций» в нетрадиционный тип войны, чтобы насильно сменить режим или федеральное устройство определенного государства.

«Закон Гибридной Войны», как я его называю – это «значимая цель каждой гибридной войны. Она заключается в том, чтобы разрушить мультиполярный транснациональный коллективный проект, с помощью спланированного извне конфликта идентичности (этнического, религиозного, регионального, политического и т. д.) внутри переходного государства», и мы можем наблюдать за тем, как на практике усилиями США создаются препятствия для российского интеграционного проекта Украины и саботаж ранее планировавшегося проекта иранского газопровода через Сирию. Если смотреть на будущие перспективы, то любой инфраструктурный коридор, который должен стать частью китайской глобальной инициативы «Один пояс и один путь», названной по-другому «Новый шелковый путь», также очевидно находится под прицелом, особенно в зонах, где интересы всех стран пересекаются: Балканы и Центральная Азия.

Каким образом ведутся гибридные войны? Неправительственные организации и спецслужбы работают над развитием политических и гражданских обществ внутри определенных государств до такого уровня, пока они не становятся достаточно сильными, чтобы противостоять законным властям. Перед тем, как начать какие-либо военные действия, НПО и спецслужбы подпитывают чувства, глубоко укоренившиеся в сознании различных слоев населения, как правило, направленных на ту или иную форму идентичности, будь то реальная, вымышленная или преувеличенная, чтобы развить более интенсивные антиправительственные чувства.

Как только социальная инфраструктура и информационные условия достигают необходимой стадии, внешние покровители становятся уверены в способности своих прокси изменить политическую ситуацию в определенном государстве. Они используют провокацию для создания «правдоподобных» причин, чтобы выдвинуть антиправительственное движение на передний план и открыто инициировать схемы дестабилизации. Если цветная революция или «мягкое» давление не приносит желаемых результатов, то это движение в конечном счете переходит к нетрадиционной войне или к «жесткому» давлению, с помощью ряда поэтапных эскалаций.

Когда это происходит, некоторые «цветные» революционеры становятся террористическими повстанцами, которых затем поддерживают соседние проамериканские государства, предоставляя дополнительные силы, оружие и материальную помощь. Мы видели этот процесс в Сирии: после того, как «арабская весна» провалилась, цветная революция превратилась войну с терроризмом; и на Украине: прямо перед путчем в феврале западные регионы открыто выступили против Киева. В наши дни эту картину можно увидеть в Македонии, а в ближайшем будущем события имеют вполне реальную возможность вырваться из Ферганской долины. Напомню всем вам, что это происходит для того, чтобы сорвать или получить контроль над ключевыми проектами инфраструктуры и ключевыми транзитными государствами, используя взаимосвязанные средства для смены режима, федеральной реорганизации и создания неконтролируемого хаоса.

Как бы ни были опасными и угрожающими гибридные войны, это вовсе не означает, что их невозможно избежать, что их нельзя остановить. Методы борьбы с этой угрозой, которую я называю демократической безопасностью – это новая и интересная сфера, чье развитие требует больше государственной поддержки. Сейчас я выделил три основных способа, которые помогут избежать гибридные войны, но я уверен, что дальнейшие исследования выделят и другие эффективные стратегии.

Первое, что должно произойти –должна появиться гибридная угроза, чтобы ее можно было идентифицировать и экспонировать в начальной стадии. Это означает, что все НПО функционирующие внутри страны и в странах-союзниках, должны быть зарегистрированы и исследованы на предмет иностранного финансирования, а все незаконно действующие организации, которые создают угрозу национальной безопасности должны быть немедленно запрещены. Эти меры активно применяются сейчас, но мы должны пойти дальше и создать международную базу данных вместе с нашими союзниками, чтобы отслеживать все НПО и их деятельность, проверяя, является ли она законной или нет. Кроме того, мы должны повышать осведомленность общественности о деятельности США «по формированию гибридной войны, путем взаимодействия со средствами массовой информации, с научными сотрудниками и со специалистами по безопасности для коллективной работы и информированию населения о асимметричных угрозах, с которыми они сталкиваются, так как предварительное информирование и осведомленность – сильный сдерживающий фактор предупреждения активных, но наивных граждан о вступления в эти опасные организации.

Второе, мы должны убедиться, что наши представители безопасности обучаются соответствующим методам расформирования гибридных военных блоков, особенно при предотвращении цветных революций и реагирования на нетрадиционные методы ведения войны. Очень важно, чтобы они предотвращали развивающееся возмущение деликатно, стараясь избежать случайного разжигания ненужных конфликтов, с помощью неприемлемых и деспотичных ответов. Инициаторы «цветных революций» регулярно пытаются обмануть власти, чтобы они совершали ошибки по невнимательности, которые потом могут быть использованы для развития антиправительственных настроений через социальные сети, чтобы затем направить людей на улицы. Неважно, какие методы используются, конечная цель состоит в том, чтобы вывести как можно больше людей на улицы, чтобы они могли служить «живым щитом», чтобы уберечь наиболее агрессивных агитаторов от возможного немедленного ареста.

Наконец, последняя стратегия демократической безопасности, которую я раньше не раскрывал – это поощрение патриотических движений гражданского общества, чтобы они становились больше и поддерживали свое правительство. Мы видим это наиболее четко в Македонии, где тысячи людей протестовали против сторонников цветной революции и показали всему миру, что они не хотят каких-либо изменений режима в своей стране. Важно, что правительства по всему миру помогают развивать эти виды движений, как активных средств защиты от возможных цветных революций, так как это как раз та сила, которая будет первой линией обороны против этой угрозы.

Кроме того, эти технологии «анти-цветной революции» также могут быть использованы патриотически настроенными гражданами, чтобы надавить на свои правительства, чтобы они отказались от выполнения противоречивых прозападных соглашений. Например, в Черногории и Сербии испытывали подобные методы и выбрали эту тактику, чтобы убедить правительства отказываться от своих обязательств по соглашениям с НАТО, в то же время они провели это осторожно, не призывая к смене режима или насилию. Использование технологий цветной революции в позитивных целях, таким образом, становится совершенно новым направлением исследований, которые, безусловно, заслуживают повышенного внимания.

И у России есть реальный потенциал стать мировым центром исследований демократической безопасности и профессиональной подготовки, а также, что, если наши специалисты смогут освоить эти технологии и полностью понять то, как они работают, то мы можем разделить эти ценные знания с нашими союзниками и увеличить наше стратегическое значение в мире. Вполне возможно, что в один прекрасный день мы сможем обучать представителей военных, разведывательных и гражданских обществ наших партнеров здесь, в Москве, и, таким образом, дать нашей стране качественное преимущество в обеспечении нашей коллективного многополярного будущего. Для того чтобы это произошло, тем не менее, мы нуждаемся в немедленной финансовой поддержке научно-исследовательских проектов и квалифицированных специалистах в данной сфере. Если мы сможем добиться успеха в создании интегрированной демократической инфраструктуры безопасности, которая окажется сильнее цветных революций США, то Россия может стать бесспорным лидером глобального сопротивления против гибридных войн.

   

[256x25]         [256x24]

ВКонтакте | Одноклассники | Мой Мир

Google+ | YouTube | Видео |  MerlinWebDesigner