Сатановский: Ну, например, у нас идёт карабахский конфликт, который разморозился. И для людей, которые живут за пределами бывшего Советского Союза – да ради бога, где-то кто-то там стреляет, все они всегда друг друга... Про людей, которые живут на границе, поговорим отдельно, а вот внутри… На самом деле, ощущение того, что мы же когда-то были действительно братскими советскими социалистическими или какими хотите республиками. В принципе, мы друг друга, может, все и не любили, и рассказывали друг про друга разные анекдоты, и тихо подкузьмивали там - не только же по союзным республикам. Как живёт Центральная Азия, какие тёплые были отношения у Башкортостана и Татарстана, чего там на Северном Кавказе, как это всё складывалось в Прибалтике и между собой, и с русским населением - в общем, все прекрасно знают.
Но карабахский конфликт был ведь одним из первых, он взорвался ещё при Советском Союзе. Он в огромной мере взорвался потому, что та чересполосица, в которой мы существовали, имперская - с разными народа и разными религиями - существует нормально, когда есть центр. Центр, который вот в данном случае не на Кавказе, и не дай бог, чтобы без арбитра решали между собой. Не важно, этот центр может быть в Пекине или в Москве, в Лондоне или в Париже, но нейтральный имперский арбитр, задача которого - надавать всем по шее и развести по разным углам ринга, чтобы люди не перегрызали друг другу глотки, это, как выяснилось, здорово.
Потому что радость от того, что развалился Советский Союз, которую я до сих пор иногда встречаю, замечательные какие-то ультралиберальные люди, а иногда и ультраконсервативные, все хоронят СССР с такой счастливой мордой лица, как будто они от этого получили квартальную премию. На самом деле, это большая кровь. Причём вы вспомните, как британская империя распадалась. Индия и Пакистан – самый классический случай. Вот там такая кровь, которая… Ну, миллионы. То есть, видимо, советская империя, жёсткая, трагичная, с чудовищной историей, с ГУЛАГом, которая столько перемолола внутри себя, дала ещё колоссальную прививку от большой крови. Ну, что-то ещё осталось. Может быть, дурацким назывался пролетарский интернационализм, но уж какой есть. Он точно лучше, чем идея перерезать глотку соседу.
Корнеевский: А давно там было напряжение? Ну, вот понятное дело, когда взорвалось, а вот сколько до этого была спорная территория?
Сатановский: Да он всегда… Это была спорная территория несколько сотен лет. Это спорная территория, как у евреев с арабами. Это спорная территория, как у поляков с немцами. А дальше на какой-то исторический период кто-то побеждает. И в какой-то момент то кайзер отгрызает себе часть Польши, то фюрер отгрызает себе часть Польши, потом всё обратно катится, Советская армия потому что существует, и добрые благодарные поляки вышибают со своей территории всех немцев. Просто всех, по этническому признаку. Просто потому, что они там, может, и жили тысячу лет, и переженились все, а кому они нужны?