На вокзале было шумно, люди бежали, роняли чемоданы или сидели, потеряв свой взгляд где-то на потолке. Мы сидели за столиком кофейни третий час, попивая коньяк и болтая о том, что давно уже прошло.
За соседний столик сел пожилой плохо одетый человек (на вид из Ташкента), из полиэтиленового пакетика достал металлический заварной чайник, похожий был у моей бабушки, поставил перед собой и посмотрел по сторонам. Что-то тихо сказал рядом сидящей паре. Девушка потянулась к сумочке, ее спутник посмотрел на нее, она поспешно положила руки на стол.
Нищий повернулся к нам. На глазах слезы, я поняла, что он голоден. Не "хочется пожевать, но не знаю чего" и не голод между обедом и ужином. Этот человек не ел очень давно.
Я подошла к стойке и купила ему пожарскую котлету с рисом, бублик и чай. Когда я вернулась с подносом, мимо его стола прошел молодой человек, посмотрел на него и поставил перед ним на треть недопитый стакан пива. Нищий не дотронулся до стакана, не посмотрел на человека, он глядел только на чайник.
Я поставила перед ним поднос. Он заплакал. Я вернулась за свой столик. Знаю, невежливо, но я смотрела, как он ест.
Он спрятал бублик в пакетик, съел рис, выпил чай, встал из-за стола, поклонился и ушел. К котлете он не прикоснулся. Потому что она сделана из свинины.

А вы говорите принципы.