Седьмое мая 5:20
Без интернета
Почему-то мне все еще кажется, что сегодня 5 число.
Даже в мыслях так. Видимо это – последнее, что сохранилось у меня в памяти.
Половину ночи смотрела Реборн. Последнее, что осталось.

О чем я думаю?
Хочу вышить бабочку. Помнишь, я вышивала ее для тебя? Хотела подарить.

Сидела у окна. Не могу дышать. Уже не глухие рыдания, а попросту смех. Глупый и почти истерический.
Вот я вышью эту бабочку. Попрошу тебя «Ты не могла бы где-нибудь встретиться со мной?». Я не хочу ехать в алтуфьево, но скажу «Просто меня не отпустят ехать далеко».
В надежде, что ты согласишься.
Приеду. Отдам эту бабочку вышитую. «Извини, рамку делать я не стала. Можешь спрятать куда-то, можешь сжечь, а то рамка бы не горела». Примешь ли? Надеюсь.
«Я могла бы и по почте отправить», совру, «просто только сейчас об этом подумала», хотя в самом деле просто хотела тебя увидеть. Сделай жестокое лицо. Пусть тебе все равно.
«Можно, я обниму тебя? Хочу почувствовать. Пожалуйста». Хочу добавить «в последний раз», но не скажу этого.
Согласишься? Прошу. Умоляю.
Именно про это я писала в дневнике тогда. Буду умолять. Стоять на коленях. В душе немое «вернись», а на губах « хочу обнять тебя».
Буду ехать домой – отключу телефон. Потому что знаю, ты ничего не напишешь. Не позвонишь. Не скажешь. Тебе на-пле-вать. И чтобы не сорваться самой, не написать, не сказать – отключу.

А бабочку эту дибильную я найти не могу. А ведь такой повод! Все на свете я проебала.

Седьмое мая. 5:30

Что я еще могла бы сказать? Я задыхаюсь. Я существую.
Странное действие, но я кусаю свои запястья.
Ты не знаешь, какие у меня мечтания, желания. Но и я о твоих не слышала. Прости, что так получилось. Я ощущаю себя виноватой. Из-за меня не получилось.
Каждый говорит «не унывай, не убивайся». А что тут такого? Меня все равно уже нет.

Это я виновата. Это во мне что-то не так. Ущербность не лечат.

Слезы, которые просто не успевают капать. Растираю по коже. Не хочу, чтобы меня слышали и видели эти люди. Ни Вика, ни Настя, ни одноклассники, ни учителя, ни родственники. Я знаю наперед, что вы скажете или подумаете обо мне. Знаю, что, по-вашему, не так.

Группа «Плей». Не спасает, не добивает. Выражает то, что внутри.
Да, я такая. Мне надо все время выражать то, что я чувствую. Иначе будет гигантский взрыв. Внутри, снаружи. Рано или поздно.
Я просто не выдержу и все. Я слабачка. Паразит.

Надеялась, что выпью того снотворного 7 таблеток, и усну. Не навсегда, а просто для того, чтобы долго отдыхать. Без ответственности за свои мысли. Но нет. Не действует.

Извечный ваш вопрос. «Что будешь делать дальше?». А что я могу делать? Я буду жить. Я буду существовать. Я переживу и все будет нормально.

Каждый раз, когда я кого-то бросала, я говорила одинаковые, но искренние слова. «Спасибо за то, что я любила тебя. Пусть недолго, какое – то время. Но мне нравилось. Не переживай, ты ни в чем не виноват. Просто я так больше не могу. Спасибо, за проведенное вместе время».

Я, видимо, не заслужила. Не заработала. Не получила.

Пытаюсь вернуть себе чувство собственной значимости. Чувствую себя еще более никчемной, чем Тсуна. Обнимаю сама себя за плечи. До боли, наверное. Потому что я ничего не чувствую. Ничего.
Это проходит, да, мама?

Я никому из взрослых не могу рассказать о том, что чувствую. Я понимаю, что вы думаете. Я не хочу это услышать. Или увидеть в ваших чертовых глазах. Таких якобы мудрых и доброжелательных. Увидеть злостное понимание* или даже осуждение. Смех. Горький.

Я хочу задать вопрос. «Когда?»
Что «когда?».
Когда ты поняла, что больше не? Когда ты поняла, что все? Как давно?
Я боюсь услышать разные ответы. Потому что я поняла давно, что больше тебе без надобности.

Как холодно. «А вещам иначе и не положено».

Что остается у меня к людям, которых я любила? Благодарность. Желание продолжать хотя бы общение. Дать им то, что не смогла дать когда-то.

Я… знаю… Но… Если бы ты пришла ко мне через любое время. И попросила хотя бы выслушать. Купить сигарет. Приютить на день. Сходить куда-то. В душе с цепи рвалась бы с бешенным блеском в глазах «Да, да, конечно! Что захочешь!». А снаружи «Что именно? Я подумаю».
Но ты не придешь. Не напишешь. Не позвонишь. Тебе на-пле-вать. Похуй.

Резкое желание изменить себя. Это уже не я.
Постричь волосы коротко. Буду жалеть, буду как уродина, пускай. Проколоть язык. Сделать тату. Что угодно. Что получится.

Знаешь, что бы я тебе сказала? Не зарекайся.
Не переживай, что кто-то влюбиться в тебя. Ксюша просто не понимает. Мне настолько же больно, насколько было хорошо. Это простая расплата. Так устроена жизнь. За все на свете нужно платить, разве нет? За время, проведенное так, как мне хотелось, я плачу твоим похуизмом, я плачу болью и паранойей, я плачу мечтами и чувствами.
И просто плачу. Как и положено, слезами.

Плей – Наш мир 2:40.
Точно. Именно так.

Не несите чушь. Что за глупости? Ха-ха-ха. У меня все хорошо. Ку-фу-фу. Правда. Ши-ши-ши.
Я себя прекрасно чувствую. Что? Конечно, мне уже полегчало. Уже отпустило.

А словно в позвоночнике струна натянута. И в горле что-то полое. Хочется отрубить себе руки. Голову. Что-нибудь. Тошнит. Блевать хочется. Дерьмо-дерьмо.

А где же эти «Ну пойду я покурю»? Где «как дела, как день прошел»? Где блять все это? Мне все еще это нужно. Зачем так? Не любишь и ладно! Пожалуйста… не уходи совсем. Ты мне все еще нужна. Ты для меня – все еще самый важный и любимый человек.

Это как «почему ты не исправляешься»? Вы, имбицилы! Почему не ясно? Это все зависит не только от меня. Что угодно.
Я готова сделать что угодно, лишь бы было как раньше. Да я в лепешку разобьюсь! Но ничего не изменится. Почему? Это зависит не от меня. От моего «хочу» и даже от «необходимо» - небо на землю не упадет.

Пожалуйста, небо, не надо больнее. Я жить без нее не могу, не умею. Хочу в это сердце ворваться с разбега, пожалуйста, небо.

Я вспомнила. Я молилась небу. Я просила, я спрашивала, что нужно отдать в замен!

Рафаэлло. В место тысячи слов. А что? 1000 слов, и все в пустоту.