Утром поняла, что надо начинать что-то менять. Решила начать с больничного. Три дня безуспешных лечений дома, но утро понедельника всё свело на "нет". Подползая к школьным дверям, всё ещё была уверена, что вот сейчас как подойду к завучу, да как заявлю, что здоровье дороже, что на ногах хуже переносить, что заражённые мной дети будут на моей совести и ещё кучу всякой никого не вдохновляющей информации, но уже в школьном коридоре, видя снующих туда-сюда учителей, кричащих здоровых детей, подумала - ну, может, и не такая уж я больная...
Завуч была не против, если найдут замену, только посоветовала всё-таки ходить на работу, если нет температуры, потому что без долгого учительского стажа больничный практически не оплачивается, назвала какую-то сумму с двумя нолями, которой я лишусь, сама ей испугалась и растаяла в коридоре. Чёрт с ними, с деньгами, я домой хочу - снова вскипело во мне желание жить. Или болеть?..
В приёмной директора я практически с собой договорилась, что три дня больничных - это много, а один день - за свой счёт - ещё куда ни шло. Директор согласилась. Ура. Оставалось провести три урока, не вызывая жалости у учеников, проработать оставшуюся половину дня в библиотеке и - спи-отдыхай до завтрашнего обеда! В школьном коридоре ко мне подлетела деловод и прошипела: "Марина Владимировна, что ж Вы мне не напомнили? Я ж Вас в сентябре просила напомнить мне через полгода, что у Вас есть педстаж! А теперь поздно! С февраля теряете 50%!"... Так. Сейчас апрель... А просила в сентябре... Я посмотрела на неё внимательно: как же она живёт-то до сих пор с такой наивностью? Вежливо ей ответила, что мне бы запомнить всё, что касается МОЕЙ работы, а в чужие обязанности не лезу. Получила в ответ обиженное "Ссспасссибо, что оставили меня виноватой!". Спрашиваю, куда мне идти теперь и доказывать, что я этих пятидесяти процентов достойна? "А всё", - говорит, - "мы уже решили вопрос, просто возни с бумагами было много!". Напоследок я ей посоветовала завести ежедневник что ли. Наверное, я хамка.
Мама взяла Лёху к себе. Я пообещала, что поболею и вернусь. Пришла к себе, поставила вариться мясо на холодец, поскладывала по шкафам одежду, легла на диван и начала официально болеть. Таблетки кончились. Ну ладно, не очень-то и хотелось... Я б поболела у компьютера, но в "священной" комнате перегорела та самая лампочка Ильича, которую я вчера вкрутила. Включила телек в другой комнате. "Давай поженимся!" Через пять минут решила, что, видимо, я чего-то не понимаю. Когда началось ток-шоу "Пусть говорят" с крикуном Андреем, мои подозрения усилились. Спортсмена Александра Емельяненко всем миром обвиняли в изнасиловании молдаванки. Молдаванка пришла к нему домой "убираться" (уже на этом месте я сложила губы в куриную попку), а пьяный хозяин квартиры надругался над ней, забрал паспорт и не отдаёт по сей день, требует повторного "свидания" в обмен на документ. Один старый, весь какой-то отёчный, сексолог, кричал в студии, что молдаванки всем гуртом едут в Москву таким образом зарабатывать на богатых и знаменитых. В общем, никто так и не понял, а "был ли мальчик", так как нашёлся свидетель-сосед, уверявший, что жертва сидела на кухне Емельяненко в белом мужском халате и всю ночь хихикала. Женщина очень возмутилась, что халат был не белый, а синий. В общем, я получила огромное эстетическое удовольствие. "Новости" молча прорыдала. Так обидно стало за всех украинцев и приднестровцев! Когда показали Тимошенко, я крикнула в экран ёмкие эпитеты и зачем-то добавила фигуру из пальцев. Зауважала себя как гражданина.
А вот сюжет про годовщину затонувшей подводной лодки "Комсомолец" слушала на одном дыхании. Вавилонская башня не была достроена - была слишком высока. "Титаник" затонул - был слишком огромен. "Комсомолец" совершил абсолютный рекорд по глубине погружения и затонул тоже. Будто кто-то невидимый намекает человеку: не выходи за рамки. Оставшиеся, рискуя жизнью, отравившись продуктами горения, до последнего боролись за лодку. Капитан «Комсомольца» тоже мог попытаться спастись, но, взглянув на небо, вернулся в трюм - там еще оставались члены команды. Он не спасся. Один из выживших членов экипажа рассказал, что всплывшие на поверхность мужчины стали петь "Врагу не сдаётся наш храбрый варяг..." - не ради желания попеть, а чтобы как-то продержаться. И песня помогла выжить. В ледяной воде человек может продержаться около 15 минут, они продержались полтора часа, пока их не подобрали. Вот это действительно подвиг, а не хождение на каблуках с палочкой и скрежет зубов в адрес москалей!
На российский сериал меня не хватило. Начала читать Машу Трауб "Не вся La vie". Её, конечно, не после Толстого надо читать, но пишет удобо. Сложилось впечатление, что про меня (естессно!). Два раза забывала на полчаса чайник на плите. Прибегала на кухню, доливала воды и снова забывала. После второго раза выключила газ. Кофе подождёт. Читала Трауб, пока ушей не коснулся звук Его голоса! И я, подобно кобре, танцующей под звуки факировой дудки, медленно отложила книгу... "Ве-чер-ний Уррргант"! Добрый российский тролль! В розовощёком детстве я так же мило подтрунивала над братьями-сёстрами, пока мне не пообещали кончины под забором с поломанной челюстью. Урганту можно, он звезда, а я затаилась. Сестра Катя выросла в смышлёного стоматолога и периодически мне напоминает про челюсть, когда меня "заносит", поэтому я молчу, только в умилении складываю ладони, когда выступает Его Ургантейшее величество. В этот трёхсотый выпуск программы он был настолько искромётен, что я подавилась мороженым! Ах, да, ну подумаешь, нашла заледеневший кусок пломбира в морозилке... Кто-то должен же был его "добить"! К тому же, в Америке, как мне рассказывали, именно льдом лечат горло. Хотя, возможен звездёж.
Болеть скучно. Заложило уши и нос, саднит горло, ломят виски, говор гундосящего переводчика видео-фильмов эпохи 80-х... И нормальная температура. А я так расстраиваюсь, когда у меня нормальная температура! Когда повышенная, можно себя пожалеть, позволить другим себя пожалеть, раскинуться на подушках и диктовать завещание, а без температуры - практически симуляция. Решив, что всемирная сеть не переживёт, если не вылью в неё порцию учительской тоски, отобрала у рыбок светильник и вожделенно придвинула к себе клавиатуру.
Господи, какое счастье!
