Писали сегодня сочинение по картине Перова "Тройка"... Четверо сразу свалили, согласившись на 2\2 (благо, последние два урока), остался "свет" нации. Остальные вдохновились, даже вошли в азарт. А три девочки залепили себе рты скотчем. Чтоб обуздать языки и не мешать другим сосредоточиться. Жалела, что не взяла с собой фотик. Сидят, мычат, но я невозмутимо делаю вид, что не понимаю, и они послушно пишут дальше. Одна попробовала отлепить скотч для вопроса, но вместе с липкой лентой, видимо, сорвала себе мелкие волоски на лице, ойкнула и залепила дальше. Я подумала: а не буду ругать. Дети. Как бы мы ни разнообразили урок, всегда найдётся ребёнок, который сделает это лучше.
На литературе я позверствовала. Рассказ по внеклассному чтению прочитал один ребёнок. Будьте так любезны, примите красных лебедей! Я поймала себя на том, что говорю, говорю, говорю и не могу заткнуться. Наверное, в этот момент в классе родился очередной будущий убийца учителей. Но Ира, маленькая, хрупкая рыжая девочка, кожа тоненькая, аж светится, глаза небесные, встала и рассказала всему классу содержание. Да так подробно, таким ярким и образным языком. Она повествует, а я смотрю на других. Один напялил капюшон и лежит на парте лицом вниз, четверо семки грызут, остальные рисуют на листочках или на руках друг у друга, хихикают, болтают, качаются на стульях. И Ира! Она готова всегда. Она знает многое. Она - душа класса, Данко, практически. Я смотрю на неё и думаю: вот такая хрупкая, на тоненьких ножках-веточках, а духом внутренне сильнее взрослого. Хвалю её,а у неё глаза засветились, засияла! Да, один такой ученик стоит сотни, тысячи шалопаев. Да что там, бесценен.
В десятом вела литературу с риском для жизни. Подхожу к классу - двери нараспашку, в дверях - парта, на ней работники замазывают кусок потолка, с него сыпется штукатурка, слои старой извёстки. Внизу всё это методично сметает в совок техничка. Перед дверью две ученицы жмутся: "Мы не зайдём, боимся! На нас сверху упадёт!". Прохожу, неушибленная. Машу им, мол, давайте за мной, я подстрахую. Шкрёбанье, шарканье, возня. А мы - о высоком. И так - весь урок. Конечно, снова не читали. Единицы читали в кратком содержании. Копну глубже и (я даже про себя посмеялась) вместо ответа - неизменно задумчивое лицо, открытый рот и взгляд, обращённый в потолок. И сидят так, долго. Пока не переключусь. а не переключусь - так и будут сидеть с открытым ртом, глядя вверх, словно вспоминают. Какие перлы они только не сочиняли на ходу! Достоевский, прости! Это из тех, что свежие, спрашиваю: "Что сказал Раскольников полицеским про человека, которого сбила лошадь?" Отвечают: "Он сказал, что это Мармеладов, который убил старушку!". "Как оказались в каморке Родиона его мать и сестра?" Отвечают: "Мать и сестра Раскольникова сразу у него спросили: "Где деньги?". Самое интересное, что класс даже не замечает изменения сюжета. Один недоволен оценкой, пытаюсь в шутку обернуть, мол, заслужил, но скажи, где живёшь, чтоб я на всякий случай по ночам там одна не ходила. Улыбается. Спрашиваю: "Есть ли у твоего отца ружьё? А то мало ли... Новости всякие доносятся из российских школ...". А они мне классом: "А зачем нам ружьё? Вы нас научили, что и топором можно неплохо!".
Снился май. Сижу на своём окне, свесив ноги наружу. Подо мной зелёные пробившиеся ростки первых сочных сорняков, вижу каждый стебелёк, приглядываюсь - крупные яркие ягоды клубники. Прыгаю вниз, срываю и ем. Думаю, слава тебе, весна! Жизнь! Смотрю, сосед гуляет туда-сюда возле меня, поглядывает так с любопытством. Думаю: вот нахал, забора не видит. А он мне так: "Может, ты на свой огород пойдёшь?". Гляжу, точно, мой - подальше. Грустно так стало...
