19 сентября бабушке исполнилось бы девяносто три. В детстве мысли о том, что когда-то её не станет, казались самыми горькими. Куда до них сегодняшним опасениям конца света! Конец света случился тогда, в день её смерти. И теперь, когда её нет уже двенадцать лет, помнится всё именно так, как было, без временных искажений памяти. Её улыбка, запах, как она обращалась к нам с Димой - "деточки", как играли в рифмы и в слова, даже завели "Тетрадь для работ во время каникул", её чебуреки и "Снежки", рассказы о детстве, высылке их, крымских болгар, о жизни в Сибири, о военных годах, о мамином детстве. Как пела нам вместо колыбельных революционные песни, "Мы - пионеры, дети рабочих", "Катюшу", песни Утёсова и Шульженко. Потом я пела эти "колыбельные" уже своему сыну. Помню, как просила нас с братом не ссориться, деля игрушки, потому что мы вырастим и будем друг другу опорой, а мы с Димой тогда смеялись над этим пророчеством. Помню, как учила меня вышивать. Через годы, когда я решила вернуться к вышивке, в её сундуке нашла мешок цветных ниток "Мулине", "Ирис", некоторые даже нераспечатанные, и среди них - маленькая записка "Торопитесь медленно". 

Мы не называли её бабулей или бабулечкой. Просто - баба. Но это слово было для нас теплее и роднее всяких уменьшительно-ласкательных. 

К бабушке - Марие Дмитриевне Мастеровой - всегда приходили бывшие ученики и учителя, с которыми она работала. Не в честь какой-нибудь даты, а просто так. Большую часть жизни она отдала школе. Даже маленькую дочку брала с собой на уроки, и маме было интересно настолько, что в два года она уже научилась читать. 

И вот в день бабушкиного рождения, точнее, в вечер, телефонный звонок. Трубку взяла мама. Слышу, голос её дрожит. Я прислушалась. Звонила бабушкина подруга из Германии, Фрида Ивановна Венц. Когда-то они дружили семьями, их дети ходили в один класс, потом Венцы из славной Советской страны уехали в  ФРГ. И оттуда каждый год Фрида Ивановна звонила в бабин день рождения. Последний раз она позвонила 19 сентября 2001-го, трубку взял дед и сообщил, что бабушки уже нет. И вот сейчас она, уже девяностолетняя женщина, раздобыв наш квартирный номер, позвонила снова. Они с мамой проговорили минут тридцать. Разговор обрывался, и она перезванивала снова. 

Позже я маме говорю: "Представляешь, дружба! Я бы тоже хотела так,  чтоб подруги даже через десять лет после моей смерти звонили издалека, уже моей семье, в преклонном возрасте помнили бы все совместные события, интересовались, как живут мои дети и внуки и предлагали помощь, хотя сами уже еле ходят". 

Синенький скромный платочек
Падал с опущенных плеч.
Ты говорила,
Что не забудешь
Ласковых, радостных встреч.

Порой ночной
Мы распрощались с тобой...
Нет больше ночек!
Где ты, платочек,
Милый, желанный, родной?

Письма твои получая,
Слышу я голос родной.
И между строчек
Синий платочек
Снова встает предо мной.

И мне не раз
Снились в предутренний час
Кудри в платочке,
Синие ночки,
Искорки девичьих глаз.

Помню, как в памятный вечер
Падал платочек твой с плеч,
Как провожала
И обещала
Синий платочек сберечь.
И пусть со мной
Нет сегодня любимой, родной,
Знаю, с любовью
Ты к изголовью
Прячешь платок голубой.

Сколько заветных платочков
Носим мы в сердце с собой!
Радости встречи,
Девичьи плечи
Помним в страде боевой.

За них, родных,
Любимых, желанных таких,
Строчит пулеметчик,
За синий платочек,
Что был на плечах дорогих!