Ангина, сволочь. Никто на меня не дышал, а вот, пожалуйста. Вчера думала помру, не оставив завещания. Хотя, что мне там завещать? Мой аквариум? Мешок ниток Мулине? Кошелёк от денег? Мечты о светлом будущем? Не, думаю, рановато. Пришлось выздоравливать. Последние три дня отпуска  - в постели. Может, я и мечтала о такой формулировке, но без лекарств и прочего. Мама предложила вызвать терапевта, чтоб дал больничный и, таким образом, продлил отпуск, но в поликлинике ответили: "Врач не прийдёт. Вас много, а она одна. У неё восемь вызовОв, а остальные врачи в отпуске". Иными словами, в период масштабных плановых медосмотров наши эскулапы решили залечь на дно. От такого безобразия я решила воскреснуть окончательно. Ну никакого удовольствия болеть! Коллега-библиотекарь через маму посоветовала съесть луковицу. Я громко поржала, на всякий случай, но луковицу почти одолела. Вообще-то, я не поклонница "ЗОЖа" и Малахова, но фитонцидам вдруг поверила. И теперь понимаю, что мне вообще уже ничего не страшно. Пусть боятся теперь окружающие - стоять со мной рядом. Может, от комаров поможет. К Лёхе стараюсь близко не подходить. Сразу вспоминается "Детство", когда дед Алёши Пешкова сгребал его в охапку и, дыша ему в лицо жаром и луком, тыкал пальцем в азбуку: "Аз, буки, веди...". Видимо, настолько сильное впечатление, что будущий писатель решил дальше уже сам читать.

Валяюсь, смотрю многосерийный фильм по Даррелу "Моя семья и другие животные". Греция, солнце, удивительный мир насекомых и зверей. В детстве читала все его книги, теперь мало что помню. Удивительно, что такой натуралист-фанат ещё и хороший писатель. С одной стороны, литература - это отображение действительности, где есть место и боли, и смерти, но всё-таки, когда что-то гложет, физически или морально, хочется смотреть и читать что-нибудь доброе, жизнеутверждающее. Помогает. Должно помочь.