С приходом лета в головах молдавских тружеников начинает прокручиваться священная мантра: «Одесса… Затока… Каролино-Бугаз… Коблево…». Сотрудники турагентств Крыма, Ялты, Сочи и прочего Краснодара машут платочком где-то вдали - нам всего ближе близлежащие к городу-герою места. Всего-то двести с хвостиком километров с единственным трамплином на пути – украинской таможней. Мы с друзьями остановились на Затоке. Наконец-то, любой встречный мог бы мне напеть: «На морском песочке я Марусю встретил!..». Но только эту строчку, не далее.
Выезжали под покровом ночи, в дождь. Любой случайный свидетель, глядя на нашу возню, мог бы решить, что домушники спешат утрамбовать в багажник краденное и скорее увезти. Надо признаться, семь человек на сундук мертвеца в легковушке, выезжающие в пятницу, 13 – это удачное начало отдыха. Таможенник оказался отзывчивым к чужим странностям, пожелав нам счастливо провести время в затопленной ливнями Затоке. В половине пятого утра наша «Антлопа-гну» ворвалась в заветный приморский посёлок с совершенно сухими дорогами. Решили прошвырнуться по улицам частного сектора - друзья в прошлом году снимали там комнату, вроде понравилось. Жаль, фотик был глубоко в сумке, такие шедевральные вывески на пути попадались! Почуяв клиента, сдаватели комнат выходили к своим калиткам прямо в ночных рубашках и, зевая, делали вид, что просто прогуливаются. Негостеприимными оказались только приморские комары. Они, оказывается, чернее и прожорливее наших. Гешефт мы имели с неким Толиком - мужчиной под шестьдесят с характерным одесским юмором. На все каверзные вопросы он отвечал молниеносно остроумно. Потом уже поведал, что они с женой, наравне с другими затокчанами (или затокийцами?) весь сезон в поте лица принимают граждан отдыхающих, и это позволяет им не только не работать всё оставшееся время, но и слетать на Карибы или «в какой-нибудь Париж».
Море… Все метафоры о нём уже настолько изъезжены, но это как раз тот случай, когда лучше один раз увидеть. Все мои ассоциативные ряды сливаются в одну незатейливую картинку, будто бы из детства: вечернее море, розовый закат, на прибрежном камне сидит рыбак, он чистит сети, в сетях – бычки и крабы, мимо проходит девушка в тельняшке. И морской запах – ни с чем не сравнимый. Это сейчас мизантропы могут скалиться, что чеснок пахнет колбасой, а общественный сортир – морем, простим им эту небрежность в сравнениях. Море пахнет морем. А ещё – у нас с ним общее имя. Марина.
Кажется, в детстве подсознание помнило о нём больше – все былины и сказания, фауну и флору. Все звуки – от шума прибоя до «Шаланды, полные кефали». С возрастом как-то спокойнее, меньше трепета. Но ощущение неразрезанной между нами пуповины – всё то же. И не так уж важно, что Чёрное морэ и остальные моря – две большие разницы. Таки да, оно считается самым загаженным. Но это ж характеризует далеко не море (я дико извиняюсь). Для нас самый цимес - окунуться именно в его волны. И мы это сделали, несмотря на нашествие ворсистых водорослей. И даже считали себя Афродитами, выходя из пены.
Первый день невыспавшийся в машине Лёха канючил и раз двести исполнил песню с припевом «Хочу домой!». На второй день он уже выглядел счастливым и даже вечером, играя с одним из своих тракторов, выкрикивал сакраментальное: «Горячая сахарная кукуруза!». Каждое утро он с надеждой спрашивал: «А мы сегодня в садик не пойдём?». И уже с моего отрицательного ответа радостно начинал каждый день детского отдыха.
В общем, мы, как могли, старались объять необъятное. И в песок закапывались, и законную жменю креветок сгрызли, и на катамаране поплавали, и на качели-карусели сходили. Даже видели на берегу, кроме чаек, окольцованного голубя. Рассмотрели россыпи сувениров. Да, многочисленные потомки лейтенанта Шмидта научились делать деньги буквально из воздуха – на прилавках возле магнитиков, разномастных лакированных ракушек и сухих крабов лежали пресловутые консервы с надписями: «Воздух Одессы».
Погода баловала нас, но с зажаркой на солнце, как обычно – всем ничего, а мне чего. Даже самое сильное солнцезащитное средство +50 и чудо-шляпка а-ля Незнайка не помогли - опалились мои крылья. Зато при таком жареве – повышенная влажность. Мокрые вещи на верёвках и через сутки не высыхали. Приятно удивляло интернациональное разноголосие на пляже. Вместе со знакомой рэчью звучало российское аканье и молдавское «мэй». Последних я вычисляла с первого взгляда. Вот стоит группа оживлённых молодых людей, и я сразу говорю – «а ноштри» (в переводе – «наши», так молдаване называют земляков, повстречавшихся на чужбине). В подтверждение моих мыслей самый активный отдыхающий вдруг загорланил на мотив хоры: «А молдаване – тоже люди! Мэй, мэй!..». Под этот победный клич группка покинула пляж.
Уезжали из дома в дождь и вернулись в дождь. Таможню проспали все кроме водителя Жени. Таможенник поверил на слово, что сало и другие богатства Украины мы не вывозим. Хотя в багажнике были бутылки с морской водой (презент бабушке Наде).
С ностальгией теперь вспоминаю всё. И вечерние прогулки по Затоке – когда всё вокруг напоминает Лос-Анджелес по-приморски. И ночные посиделки с девками под местную тарань, когда все уложены и можно поболтать о своём. И отмывание счастливых детей от песка. И ранние пробуждения с первыми лучами солнца. И, конечно, море. Мы обещали ему, что вернёмся.
[700x525]