Что-то в последнее время как-то мало было будоражащих событий. Видимо, это читалось в моих осоловевших глазах, раз сын мой Алексей решил спасать ситуацию. И хлебнул... жидкости для снятия лака. Надо заметить, градус жизни у всех действительно повысился. С утра мы собирались на день рождения, к намеченным шести были относительно готовы. Села накрасить свои обрубки - не при свете луны, как обычно. Но, видимо, поторопилась знакомить мальчика с мощью женского арсенала. Строго предупредила: мужчины ногти не красят, как бы ни хотелось, а эту прозрачную жидкость лучше вообще не трогать. Надо было мне сразу насторожиться, когда он так легко согласился и отставил бутылочки в сторону. Через пять минут из другой комнаты раздались нечленораздельные детские вопли. Лёха вбежал в комнату, из его открытого рта лились предательские потоки слюней и пахучей жидкости, в руке тряслась адская бутылочка. На вопрос ответил утвердительно: да, глотнул. Одним прыжком мы оказались в ванной, там я пыталась промыть его огнедышащий рот, потом сообщила "Скорой", что соскучилась. При слове "врач" пострадавший завыл на тональность выше, а я с тоской оглядывала квартиру, в которой весь день играл ребёнок - при взрыве она казалась бы краше, и надеялась, что медработник перескоками всё же доберётся из коридора в комнату, где его ждут. Доктор ворвался в двери вместе с мамой. По местности они сориентировались быстро, видимо, оба уже привыкли преодолевать препятствия. Первый осмотр полости рта ничего ужасающего не показал, но доктор предложил навестить главного врача- для убедительности. Перспектива покататься на машине привела пострадавшего в чувство, что дало мне повод надеяться, что мы обделались лёгким испугом. В больничном коридоре, пока ждали результаты анализов, дважды проводили взглядом странных посетителей - трёх конвоиров и молодого совсем заключённого, прикованного наручниками к одному из дядек. Лёше же я для устрашения заметила, что ведут хулигана, который маму не слушал, и крошка сын твёрдо решил быть послушным во всём. Хотя бы до завтрашнего дня. У лаборантки к нашим анализам претензии не было, но врач решила перестраховаться и оставить нас в больнице хотя бы до завтра. Оказывается, мы обратились к врачу слишком рано, и если казус произошёл, то это будет очевидно лишь через сутки. Что ж, тут я вспомнила фразу: если сопротивление невозможно, расслабься и получи удовольствие. Через час мы с Лёхой хлебали удовольствие половником, глядя, как невыносимо медленно работает капельница. Если представить буйнопомешанного, прикованного цепями к батарее, такого буйного, что, ради свободы тела и духа он не прочь унести батарею вместе с собой, то наше дело выглядело примерно так же. В периоды смирения я читала ему книжки, а медсестра двадцатью разными предложениями уверяла "поверженного зверя", что через капельницу к нему поступает сила. И так силы влилось в него шесть бутылок. Спали мы с отчаянным дегустатором на одной кровати, так как мне вообще разрешили остаться в стенах больницы в качестве сиделки, а если б только в роли матери, то не, дети после трёх лет должны восстанавливаться уже сами. Кровать обладала той дивной пружиной, которая мгновенно позволяла плюхнувшей в неё попе ощутить удары судьбы. День второй был удачней. Оказывается, нам повезло, и больнице дали воду. И Лёха почти во всём был смиренен аки агнец. Ну, разве что, в столовой во время обеда так расчувствовался от обилия детей, что упал под стол, ударившись верхней челюстью, и был придавлен для верности упавшей табуреткой. Но прогулка по больничному двору компенсировала все печали. Рядом с детским отделением покоятся старые машины - такой остров погибших кораблей. Вернее, то, что от них осталось, ржавые каркасы. Кажется, попав в Диснейленд, Лёха радовался бы не так бурно. На пятом разе я сбилась, сколько раз пришлось затискиваться в некогда жёлтую маршрутку и сколько раз выпихиваться оттуда - "водитель" объявлял остановку и нервничал, когда пассажир прикидывался глухим, тупым и спящим. Потом пришёл лор, проверил анализы, наше горло и заверил, что следов ожёгов нет, и можно ехать домой.
В общем, по большому счёту, не без удовольствия мы там погостили. Больница на этот раз напоминала такой филиал Индии. В больничном дворе - церквушка, в траве пасётся увитый рогами-бубликами баран (он пасся там ещё до нашей эры, то есть до рождения Алексея), разгуливают петухи и куры с цыплятами, собаки со щенками, всюду запахи, жара, грязевая речушка, берущая исток из ржавого протекающего крана, Авиценны с Гиппократами расхаживают, храм на фоне хлама... И философские мысли - чаще, чем нужно для несадху. Самой важной из которых была о том, что главное - здоровье, а ко всему остальному отнесёмся с юмором) Ну, или хотя бы попробуем.
[525x700]
[700x525]
[700x525]
[700x525]