Сложив в сердце слова недолгого попутчика своего, чтобы лежали они там до срока, скоро был уже далеко Заратустра от развилки дорог,одна из которых уже заросла травою и перестала уже дорогою быть...Дума тяжелою тучей хмурила лицо Заратустра и заупрямились невысказанным вопросом брови его.
Кто-то бы возможно и посмеялся, увидев сейчас Заратустру. Странной была ныне походка его. Танцуя он вдруг останавливался как бы перед стеной, отпрянув, вновь возвращался сложными петлями,пока перед ним вновь не возникала стена. Ну так что ж! Бритва Окамма не позволяла пока сделать прыжок Заратустре...Пока...
Через несколько времени грозовая туча пролилась тёплым ливнем и улыбка радугой засияла на лице Заратустры, обветренном и загорелом лице глашатая и провозвестника сверхчеловека.
"Вот человек родил мысль!" - обрадовался бы тот, кто держит глаза-уши-сердце открытыми.
Никому-никому, даже себе, не выдал он новой мысли своей, но, бережно завернув в пелену молчания, положил её расти в сердце своём...Но некто с немыслимыми очами всё же увидел пестренький свёрток, прежде чем сердце Заратустры вновь стало только своим.
После рождения мысли новым танцем запели ноги весёлого Заратустры, и ноги больше не находили выбоин на старой дороге.Теперь бы никто не посмел бы смеяться этому танцу, но сказал бы:
"Cе идёт счастливый, который вскоре встретит очами кровлю родимого дома.Красную кровлю среди зелёных дерев. И есть ему что принести в дом свой!"- так бы сказал он.

Вскоре пришёл Заратустра в Город Солнца, известный ему с тех самых пор как первый раз спускался он с гор возвестить о сверхчеловеке. Город нравился Заратустре. Был он прекрасен строениями - музыка в камне и широкими улицами мощёными розовой плиткой славился он.
Но более всего славен был жителями, красивыми и сильными.В разноцветных одеждах, но не пёстрых, не скрывавших совершенства тела мужчин и женщин, ходили они даже в будни. И не было в городе нищих, ибо все были благородны по крови и духу и помогали, если с кем случалась беда.
Поэзия, музыка, звон дорогого оружия и доспехов, мудрые речи и гимны богам в утренний час были звуками этого города.Даже слепые, случаем забредшие в город, слышали прекрасным его и касались восхищенно строений - музыки в камне.
Каждый дом Города Солнца звенел детскими голосами, а юноши состязались в силе и доблести на многочисленных аренах его. Отцы и старшие братья их проводили время в достойных пирах , разве что война иногда отвлекала их от застолий и умных бесед.Впрочем ненадолго и была скорее выплеском избыточной силы, нежели необходимостью - уже давно в стране окружавшей город был тихо.И давала она в достатке рабов, зерна и скота. Десять и один мудрых философов правили городом.
И не было в городе калек и убогих - самое малое уродство оскорбляло изысканный вкус горожан.Красоту силу и ум чтили они, и никто не кичился богатством своим, боясь как бы не посмеялись над ним. На каждый подарок отвечали они кратным подарком. Доброе имя было главной ценностью их, а потом уже слава добытая в состязаниях и на войне. Даже рабы для носилок были прекрасны и сильны телом, но безъязыки дабы варварской речью не оскорбить изысканный вкус господ своих - рабу достаточно и ушей чтобы внимать приказам господ своих. Сказать же о голоде достаточно и мычания. Впрочем рабы были всегда сыты и чисты телом.
В этом городе видел Заратустра возможное жилище сверхчеловека и было в нём достаточно воинов сходить походом по ту сторону добра и зла.Весел был Заратустра несколько дней в Городе Солнца, празднуя с жителями весеннее равноденствие...
Но что это? Обгоревшие руины, битый камень и цветное стекло, пыль запустения, размоченная недавним дождём в противную слякоть, были пред Заратустрой вместо прекрасного города! Тишину зловонную гарью, слышали чуткие уши его...
- Как? Возможно ли это? Как мог погибнуть прекрасный город красивых и сильных людей, детей Солнца, как они себя называли? - спрашивал себя Заратустра в печальном недоумении,- И что за сила разрушила город? И не находил ответа...