-Трое гордых и дерзких взошли на высокую гору.На самую высокую гору по козьим тропам и орлиным уступам взошли они.И вот, отёрши пот, стали смотреть с высокой горы,на которую поднялись с большими трудами - чем тяжелее труд, тем более величественный результат его мы желаем увидеть.
Близкое солнце увидел один и заслонился от яркого света его...
Встречу лазурного моря и синего неба вдали увидел другой и пожал плечами без всяких определений...
Жуткую тёмную пропасть у самых ног своих увидел последний и отступил в страхе,ибо бездна манила его...
Не было ли среди них горбатого?Не все ли они были горбаты сердцем своим?Что скажет на это мудрый Заратустра,для которого с вершины на вершину - самый короткий путь? - Вдруг раздался голос как бы из ниоткуда.Раздался и вошёл в уши Заратустры,но значение слов не вместилось в них - в то время уже сам в себе говорил Заратустра.И так говорил он:
-Вот я исследую одиночество - значит я не знаю себя? Вот я исследую одиночество - значит я познаю себя?

-Самопознание часто подменяется самокопанием и поисками доводов "если я и плох,то всё же хорош!",вместо ответа на самый важный вопрос "кто я?".Оправдание вместо познания...Конечно и там и там с приставкой "само"...Впрочем ,самый важный вопрос - "зачем я?" Мучительность этого вопроса и вызывает реакцию самооправдания - пусть я не знаю зачем я, однако же всё-таки я хорош и стало быть уже самоценен...
Кто из познающих не делал этой подмены?Многие ли из них видели эту подмену? - Так спрашивал Заратустру всё тот же голос как бы из ниоткуда,стало быть как бы откуда-то-всё же-нибудь...

- Кто спрашивает меня? - удивился Заратустра,и ещё больше удивился удивлению своему.
Дважды удивлённый,а быть может даже в квадрате,осмотрелся вокруг Заратустра,но никого не увидел он в круге силы очей своих.
- Или стали слабы зоркие очи мои,или ещё мало раскрыты они лицезреть говорящего? - Так спрашивал себя дважды удивлённый Заратустра.Или всё же в квадрате?

И вот открылся вдруг город подёрнутый дымкой.Странной, потерто-зеленоватой, в клочьях сильно разбавленной серостью синевы.Округлость,размытость и ватность были в её естестве. Обман и неопределённость,как и во всяком тумане. От любого чёткого слова ёжится он словно уколотая амёба - настоящий зверь всякого тумана и стада.
"Всё равно где,было бы что!" - девиз на её знамени.Ныне стадо прячет это знамя.Как великую страшную тайну и громадный ужасный секрет прячет оно это знамя,вздёрнув задорно цветастый флажок с надписью "общее благо" , скрывает настоящее знамя своё.И куксит при этом благообразную рожу - так оно гордиться собою, сумевшим скрыть за нелепым флажком своё настоящее знамя.
Что ж!В кривом зеркале кривая рожа может показаться приличной,особенно себе самому!
Так мог бы сказать Заратустра,но в то время он уже спускался к брошенному храму в старой апельсиновой роще на окраине города...Странного города странных жителей - разве не странно строить храмы богам на задворках?..
..