Я пошла в детский сад. Мама работала на двух или трех работах и училась на заочном в ВЗФИ, а папа вкалывал на заводе. Поэтому на время сессии  я оставалась сначала с папой, а потом с бабушкой, когда папа устроился в колонию и стал иногда уходить на сутки или в ночные смены. Папа справлялся с работой мамы весьма неплохо - заплетал мне косы по утрам, рисовал красивые картинки, которые я раскрашивала, кормил вкусной яичницей с помидорами и учил меня делать "Хрустики". А иногда баловал и забирал из сада в обед. 

К слову, в сад меня отдали рано, года в полтора. Я до сих пор помню комнату для сна с плотными желтыми шторами, из-за которых все в комнате окрашивалось в желто-оранжевые тона и детские кроватки с решетками.

Когда мне было три года, и я вовсю уже читала и считала, рассказывала анекдоты из передачи "Белый попугай" с Никулиным, заведующая детсадом предложила маме меня перевести в более старшую группу. Обосновывала она это тем, что мне совершенно не интересно с детьми моего возраста. Меня перевели в группу, где все были на год старше меня. Стало интереснее. 

Однажды я разбила мальчику голову каким-то пропеллером. Но он заслужил - нечего драться было. Мальчик этот, Ринат, с малых лет был оторви и выбрось. Впоследствии, я узнала, что его мать даже в детдом на перевоспитание отдавала. 

А как-то раз, мама пришла меня забирать и обнаружила свое чадо с перевязанной головой. Прекрасно помню, как это произошло: Была осень, на меня надели моюю любимую ярко-желтую курточку и модные боты на шнуровке. У ботинок подошва была сделана таким образом, что она выступала на несколько миллиметров. Нас повели на прогулку, и когда мы спускались с крыльца, я зацепилась этой выступающей частью подошвы за железную окантовку ступенек и очень красиво полетела вниз с верхней ступени. Мне тогда казалось, что высота неимоверная. Шлепнулась лицом вниз, кряхтя встала, отряхнулась и пошла к воспитательнице с вопросом "У меня на лбу что-нибудь есть?" "нет, ничего нет - сказала мне в ответ побледневшая воспитательница и убежла куда-то. Ну нет, так нет. Но, внезапно, у меня зачесалась щека. Я ее почесала, вляпавшись во что-то мокрое и липкое. Смотрю на руку, а она вся в кровище. Мой ор было слышно далеко. Мне казалось, что я сейчас умру от потери крови  - столько ее было. Но вовремя подоспела воспитательница с медсестрой, меня обработали, намазали зеленкой и замотали лоб бинтом. Теперь у меня на лбу красуется небольшой шрам. 

Меня часто сажала к себе на колени няня, Капитолина Ивановна, милейшая бабушка, лет семидесяти. И я ей рассказывала стихи и анекдоты. Почему-то взрослым всегда нравилось, когда я травила анекдот про козу с грустными глазами. А я не понимала, почему все смеются, логично же, что у козы муж - козел.

В нашем саду были всякие разные кружки. Я пошла в кружок рисования. Мне там жутко не нравилось - мы даже ничего не рисовали, только обводили по точкам всякие грибочки и домики. Фу. А я любила рисовать людей и животных. Когда я приносила свои рисунки в сад, воспитатели восхищались тем, что люди, хоть и кривенькие, зато пропорциональные. И с ушами. 

Видимо, я всегда не любила людей, окружавших меня, так как с нетерпением ждала того дня, когда я покину стены детского сада и пойду в первый класс. Но до меня не доходило, что поселок-то маленький, и учиться я буду с ними же.