Домашний Мефистофель
	На солнце спозаранку
	Шлифует элегантность и львиную осанку.
| 
				Мой кот весьма воспитан – Проказлив, но приветлив. К тому же музыкален и крайне привередлив: Бетховен не по вкусу, А Дебюсси – шарман. И по ночам, бывает, мой пылкий меломан Возьмет да и пройдется по всей клавиатуре. И рад! Парижский гений сродни его натуре.  | 
			
				Наверно, в прежней жизни Конкистадор гармоний Ловил мышей в подвалах одной из филармоний. Он понял и упрочил, отстаивая твердо, Новаторскую прелесть кошачьего аккорда – Из нот дождя и ветра ночная мешанина Меня с котом чарует и бесит мещанина. Спасибо и на том.  | 
		
| 
				Кота французы любят. Верлен был сам котом. Как дивно он мурлыкал капризнице-луне, Терпел от насекомых, топил себя в вине, Угрюмый кот бездомный, задира и притвора, Среди котов церковных как белая ворона... Кота французы любят, как мы – тореадора, Как любит ночь Россия или Китай – дракона. Коты потусторонни. Былые божества, Они не растеряли секреты волшебства.  | 
			
				Не учит ли нас жизни котовий взгляд сонливый? "Любовные приливы, любовные отливы. Ритм жизни. И не только бесплотные глаголы, Но все – и свет, и розы, и звезды не бесполы", Он щурится – и светом Души его зеленой пропитанная мгла Маячит силуэтом бесовского козла. Котовьи души древни, их души – андрогины, В них женская истома и мужеская ярость. И странны эти души, беспутны и невинны, Любовно сочетают и молодость, и старость.  | 
		
	Мой кот, Филипп Испанский, с презреньем сюзерена
	Собак корит за верность, а крыс – за лизоблюдство,
	Приемлет подношенья спокойно и надменно
	И свысока взирает на наши безрассудства.
	В котах я чту великих наставников печали,
	Ведь кот любой эпохи – знаток ее болезней.
| 
				Игрушками прогресса разнеженный в начале, Наш век траншей и танков чем дальше, тем железней. Мы горести лелеем, растим и умножаем, Без истины дичаем и стелемся бурьяном. Посеянные зерна вернутся урожаем – Котам это известно не хуже, чем крестьянам. Коты на сов похожи. Согласно планам Бога Была первоначально порода их крылата И с полчищем исчадий, которых от порога Гонял святой Антоний, была запанибрата.  | 
			
				Во гневе кот ужасен и сущий Шопенгауэр, Раздувший баки демон с чертами шарлатана. Обычно же коты степенны, даже чванны, И все в одном согласны – что человек ничтожен, Что смерти не минуешь, а раньше или позже – Неважно. Так возляжем на солнечное ложе! Улегся под часами красавец мой глазастый И спит под колыбельный, заупокойный звон. И что ему стенанья сыча Экклезиаста И вся твоя премудрость, о дряхлый Соломон!  | 
		
	Спи, воплощенье лени, блаженно и невинно,
	Пока свожу я счеты с ушедшим навсегда
	И над моей печалью смеется пианино,
	Показывая зубы, оскал угля и льда.
	И помни, сытый соня, что век кошачий краток,
	Что бродит твой сородич голодный и ничей,
	Что корчатся бродяги от меткости рогаток
	И гибнут как Сократы,
	Прощая палачей...
	Ничем не дорожите, чурайтесь суеты
	И грейтесь на припеке, блаженные коты!
	Федерико Гарсиа Лорка.
	"Новейшая песнь о котах"
	
 [показать]
 [показать]
 [показать]
	B. Nicole Klassen родилась в Los Gatos, Калифорния. Художественное образование получила в Государственном Университете Сан-Хосе, далее развивала свои навыки под руководством прославленного художника Robert К. Semans. Работы Николь Классен известны в США, Канаде, Европе и Японии. Она постоянно стремится совершенствовать свое искусство, изучения мастеров нашего времени и прошлых времен.
		
 [показать]
 [показать]
 [показать]
 [показать]
 [показать]
 [показать]
 [показать]
 [показать]
 [показать]
 [показать]
 [показать]
 [показать]
 [показать]