23 ноября исполняется 76 лет замечательной поэтессе и писательнице Ларисе Васильевой.
Рифмовать будущая поэтесса начала очень рано, чем крайне обеспокоила свою маму. Она не знала, как к этому относиться, хотя и сама писала стихи и пригласила доктора, которая, поговорив с девочкой и послушав ее стихи, констатировала маме: «Катюша, Вас саму надо лечить, пусть говорит - как хочет!»

И все-таки поэт – звезда,
Летящая невесть куда,
Летящая невесть откуда -
Непредсказуемое чудо!

Когда Ларисе Васильевой было всего 18 лет, она написала такое стихотворение:

Рассвело. В соседнем доме, помигав, погас огонь.
Вся Земля, как на ладони, и смотрю я на ладонь.
Вы хоть верьте, хоть не верьте - эти линии не лгут,
Нитка жизни с нитью смерти, перепутавшись, бегут.
Указуют, что престало мне отныне понимать,
То, чем я еще не стала, то, чем я могла бы стать.
Эти тоненькие сети на лице моей руки –
Все мужья мои, все дети, все друзья и все враги.
Кто прильнет, а кто отпрянет. Новый шаг и новый след.
С ними жизнь не сладкий пряник, а без них и жизни нет!

Из этого стихотворения пророческой оказалась только последняя фраза «а без них и жизни нет» - это о круге семьи. Васильевой посчастливилось иметь полноценную семью: родителей, она удачно вышла замуж, сына, сейчас уже подрастают внуки.

…Но вот на повороте резком ружьем игрушечным шутя,
Очей, слепя отважным блеском, мне встретилось мое дитя.
Он был как ветер неожидан и как звезда необъясним,
Всем огорченьям и обидам вдруг стало стыдно перед ним.
А он сказал: «В войну играю. Тебя спасаю от врагов!»
Посторонилась, замирая, пред истиною детских слов.
Вспорхнули беды воробьями и разлетелись от меня,
Вороны стали соловьями, а люди вновь - моя родня.
И снова вся земля открыта, и светел бег ее стремнин,
И в завтра шла я под защитой, единственно надежен – сын!
(Из стихотворения «Егорка»)

Книга «Кремлевские жены» - не случайное сочинение. Переехав в Москву, отец Ларисы возглавил Главное управление по производству танков и был близок к кремлевскому миру. Лариса видела всех этих кремлевских женщин, но сама никогда себя не ощущала кремлевской дочкой. Работая над романом, Васильевой пришлось проделать почти ювелирную работу – очень сложно было заслужить доверие высокопоставленных семей, ей часто приходилось слышать от своих собеседниц: «Обязательно покажите, что написано… это вычеркните, это не нужно, а этого я вообще не говорила…». Она вычеркивала, понимала, что «везде было горе и нельзя подходить к этому формально».

Четыре темы у меня, четыре мрака и огня:
Любовь, судьба, война, мечта
И каждая – простым проста,
И каждая – старым стара.
Предмет гусиного пера
И камня острого предмет,
Что на камнях оставил след.
Все сказано давным-давно
Все выяснено, решено…

Писательницу всегда мучил вопрос о музе Александра Сергеевича Пушкина. Кто же она, эта женщина, недостижимая и реальная? Разгадку ей подсказал директор музея-заповедника А.С. Пушкина «Михайловское» Семен Гейченко: «О чем ты говоришь? Об этом же все в те времена знали – Елизавета Алексеевна, императрица!» И тогда Лариса Васильева написала книгу «Жена и муза», посвященная жене Александра I императрице Елизавете Алексеевне – потаенной музе А.С. Пушкина «замечательной женщине, нарочно забытой, прекрасной женщине и жене».

Саму себя Лариса Васильева считает убежденной «гармонисткой» (от слова гармония), человеком понимающим, что «мир делится не на правых и левых, христиан и мусульман, евреев и русских, а только на мужчину и женщину – два неопознанных объекта, летающих, витающих и не знающих друг друга, необученных друг другу. Этими началами мир и объединяется».

Люблю!
И все на свете смею.
Люблю!
И больше нет меня.
Ты есть!
Скажи,
В огонь сумею,
Живая выйду из огня!

Мир отступает суетливо,
Под каблуком земля горит…

А мама смотрит сиротливо
И ничего не говорит.