Неуемная жажда жизни могла заставить его попробовать себя в роли конокрада, шпика, санитара в морге и даже… вора
 

Чем пахнет женщина?«Самый чуткий нос России».

Так Федор Шаляпин представил однажды гостям своего друга – писателя Александра Ивановича Куприна. Некий французский парфюмер, присутствовавший на том вечере, решил вдруг устроить новоявленному гостю настоящий экзамен. Он предложил Куприну определить состав духов – последнюю разработку его фирмы. Француз явно намеревался сбить спесь с самоуверенного русского: подобное задание и не всякому профессионалу под силу. Когда экзаменуемый медленно, но уверенно перечислил все основные ароматы парфюма, француз схватился за голову: «Не понимаю! Как!? Как это может быть, что вы, человек с таким редким дарованием, можно сказать, с настоящим собачьим нюхом, – и вдруг какой-то писатель?!»

[показать]
А.И.Куприн

Современники шутили, что в Куприне было что-то «от большого зверя». Мамин-Сибиряк вспоминал: «Куприн имел одну несколько странную привычку – настоящим образом, по-собачьи, обнюхивать людей. Многие, в особенности дамы, сильно обижались…». Впрочем, одна из дам – писательница Н. Тэффи – искренне восхищалась его даром: «Вы обратите внимание, как он всегда принюхивается к людям! Потянет носом, и конец – знает, что это за человек!».

По части запахов у Куприна был единственный соперник – Иван Бунин. И, когда они сходились вдвоем, между ними начиналось состязание: кто определит более точно, чем пахнет, например, цирковая арена или ближайший трактир. Однажды в большой писательской компании зашел спор о том, чем пахнет женщина. «Женщины пахнут сливочным мороженым», – заметил Чехов. «А мне кажется – цветками липы, слегка подвявшими», – подал голос Бунин. Куприн, сделав небольшую паузу, сказал: «А по-моему, молодые девушки пахнут арбузом и парным молоком. А старушки, здесь на юге, – горькой полынью, ромашкой, сухими васильками и – ладаном». Чехов, в знак признания победы, пожал Куприну руку…

[показать]

«Я хотел бы стать женщиной и испытать роды…»

Прежде чем стать писателем, Куприн успел поменять добрых десятка два профессий. Побывал и боксером, и цирковым борцом, и землемером, и учителем, и актером, и рекламным агентом, и рыбаком, и воздухоплавателем, и шарманщиком, и продавцом «пудерклозета инженера Тимаховича»… Ему не важно было, сколько заплатят, ему было интересно попробовать себя в новой роли.

Жгучий интерес к жизни бросал его в самую гущу изучаемого дела или явления. Он «не терпел никакого полузнайства, никакой дилетантщины и почувствовал бы себя глубоко несчастным, если бы вдруг обнаружилось, что ему неизвестна какая-нибудь бытовая деталь из жизни, скажем, водолазов или донских казаков», – вспоминал о нем Чуковский. Однажды в Одессе газетный репортер Леон Трецек познакомил его с начальником одной из пожарных команд. Куприн тотчас же воспользовался этим знакомством и, когда в центре города загорелся среди ночи жилой дом, Куприн в медной каске помчался туда вместе с отрядом пожарных и работал в пламени и в дыму до утра.
«Я хотел бы на несколько дней сделаться лошадью, растением или рыбою или побыть женщиной и испытать роды». Только такая неуемная жажда жизни могла заставить его попробовать себя в роли конокрада, шпика, санитара в морге и даже… вора. Как-то, после продолжительной беседы со случайным ресторанным собеседником, оказавшимся каким-то знаменитым вором, ему вдруг захотелось испытать, как чувствует себя профессиональный грабитель, забравшийся ночью в чужую квартиру. «Выбрал место и время, отобрал вещи, уложил их в чемодан, но вынести их не хватило решимости». Страшно подумать, до чего бы могли довести Куприна подобные «эксперименты», если бы он вовремя не стал писателем!

[показать]

За один рассказ – двое суток карцера

Писателем Александр Иванович стал случайно. Первый рассказ он написал еще будучи курсантом военного училища. «Русский сатирический листок» вдруг решил напечатать присланный неизвестным автором за подписью «Ал. К-рин» довольно слабый рассказ «Последний дебют». В тот же день кто-то доложил начальству, что один из курсантов «тиснул какую-то чепуху в газетишку». Начальство произвело следствие, и презренный писака, затесавшийся в славные ряды будущих героев отечества, был обнаружен и предан суду.
Наказание оказалось на удивление легким: всего-то двое суток карцера! Других за подобную провинность с позором изгоняли из училища. Правда, так было лишь в том случае, если юнкер пятнал честь мундира сочинением стихов. В случае с Куприным имелось одно смягчающее обстоятельство: он написал прозу…

Тогда, сидя в карцере, Куприн пообещал себе не прикасаться к перу и бумаге. И обещание свое он, наверное бы, сдержал. Если бы не встретил Ивана Бунина.
Именно с его легкой руки Куприн, в то время очень нуждавшийся и даже голодавший, написал по его просьбе небольшой рассказ, и… сразу же получил приличный по тем временам гонорар. На который тотчас же купил себе «нормальной» еды (вина, сыра, колбасы и… икры), а также новые башмаки (в тех, что он ходил, по словам Бунина, стыдно было и таракана прихлопнуть).

[показать]

Для чего писателю подушка?

«Случайный» писатель, Куприн и писал свои произведения от случая к случаю. Его первая жена, Мария Карловна Давыдова, мечтала сделать из него если не великого, то хотя бы модного писателя. Каждое утро после завтрака Куприн, по требованию жены, уходил к себе на чердак, где устроил рабочий кабинет, и до самого обеда работал. Однако эффективность этой работы почему-то равнялась нулю: за несколько недель он не написал ни одной строчки. При этом на все обвинения в лени у него обязательно находились веские отговорки: «голова болела…», «живот болел…», «прежде чем писать, лучше сто раз обдумать…» и т. п.

В одно прекрасное утро, сразу после чая, Александр Иванович сказал жене: «Я бы чего-нибудь еданул, Маша. Хорошо немного заправиться перед работой». И с большим аппетитом съел яичницу и холодное мясо. Закончив с завтраком, он поднялся из-за стола и как-то необычно, боком начал выходить из комнаты. Наблюдательная супруга заметила, что спереди блуза на нем странно оттопыривается. Она подошла и одернула рубашку. И вдруг оттуда вывалилась… небольшая подушка. «Что это такое?» — строго спросила Мария Карловна. Куприн смутился: «Видишь ли, Маша… на табурете сидеть слишком жестко… Вот я и беру с собой подушку». – «А вот я посмотрю сейчас, как ты там устроил свой рабочий кабинет!» – «Да нет, зачем! Лучше не ходи, Маша!». Но Мария Карловна уже шла по лестнице…

Разумеется, никакого табурета на чердаке не оказалось: около стены было сложено сено, покрытое каким-то одеялом.
– Вот так рабочий кабинет! – закричала строгая супруга.
– Видишь ли, – виновато залепетал Куприн, – я лежу, обдумываю тему, а потом незаметно засыпаю…
– Хорошо, – отрезала Мария Карловна. – С завтраками отныне будет покончено!

[показать]
А.И.Куприн и Ф.И. Шаляпин. Петербург. 1911 г.

Любовь жены надо… заработать!

Куприн был ленивый писатель. Чего только не предпринимала его честолюбивая супруга, чтобы перевоспитать своего муженька: и ругала, и обедов лишала, и даже отказывала в том, что называется супружеской близостью. Дело дошло до того, что она предъявила ему ультиматум: он снимает себе холостую комнату и будет работать над «Поединком». А она станет навещать его. Иногда. И он может приходить домой, но при одном условии: в дом его пустят лишь в том случае, если он предъявит следующую главу повести…

Теперь домой «в гости» Куприн приходил отдыхать только тогда, когда у него была написана новая глава или хотя бы часть ее. Однажды он принес Марии Карловне несколько старых страниц. Утром она заявила ему:
– Так обманывать меня тебе больше не удастся! – и распорядилась укрепить на двери цепочку. Куприну приходилось, прежде чем попасть в квартиру, просовывать в щель рукопись и ждать, пока она пройдет цензуру Марии Карловны. Если это был новый отрывок из «Поединка», дверь отворялась.

Куприн молча страдал. Болезненно самолюбивый, он чувствовал себя униженным вдвойне, работа валилась из рук. А побывать в семье ему очень хотелось, и он опять пришел со старыми страницами, надеясь, что Мария Карловна их забыла. Он просунул листки в черную щель и сел на лестнице, проклиная себя за безволие. Голос непреклонной супруги прозвучал из-за двери:
– Ты ошибся, Саша, и принес мне старье. Спокойной ночи! Новый кусок принесешь завтра.
Дверь захлопнулась.
– Машенька, пусти, я очень устал и хочу спать. Пусти меня, Маша… – голос Куприна дрожал.
Ответом было молчание. Он сидел на ступеньке, обхватив голову руками, и беззвучно плакал.
– Какая ты жестокая… безжалостная…
Куприн поднялся и медленно пошел вниз.

[показать]

«Папа много водки пьет, его за это мама бьет…»

Когда муж, закурив, бросает горящую спичку на газовое платье жены, когда жена разбивает графин с водой о голову беспомощно-пьяного мужа – любят ли эти двое друг друга? Будут ли жить вместе? Нет, не любят. Нет, не будут. Прежде чем решиться на окончательный разрыв, Куприн длительное время топил боль в алкоголе. Его четырехлетняя дочь Лида однажды, в присутствии многочисленных гостей и отца, исполнила частушку собственного сочинения:

У меня есть папа,
У меня есть мама.
Папа много водки пьет,
Его за это мама бьет…

Именно в это время родилась легенда о Куприне как о пьянице, дебошире и гуляке. Нелюбимый и слабовольный, он превратился в ресторанного завсегдатая, обзавелся сомнительными друзьями, и почти все вечера проводил в кабаках или на ипподроме. О его пьяных выходках писали все бульварные газеты. Куприн – грубиян, необразованный человек, бывший офицер… Куприн облил горячим кофе такого-то, выбросил из окна на улицу такого-то, выкрасил зеленой масляной краской голову такому-то, кинул в ресторане «Норд» в бассейн со стерлядью такого-то, на банкете такого-то вскочил в пьяном угаре на стол и раскрошил ногами все тарелки со снедью…

Эти беспробудные хмельные годы аукнутся позднее: пышущий здоровьем и физической силой Куприн к концу жизни превратится в жалкого и больного человека, почти маразматика. Но это будет потом, а пока… Пока все будет продолжаться до того дня, когда его, погибающего, не спасет молодая и любящая его девушка, няня и воспитательница его дочери, Лиза Гейнрих. Она сумеет уговорить его перестать пить и отправиться на лечение в Финляндию. Лиза Гейнрих станет для него настоящим ангелом хранителем. Благодаря ей, ее душевной мягкости и доброте, Куприн вернется к творчеству и познает наконец радость спокойной семейной жизни.

[показать]

«Женщина – это последний сосуд…»

Перу Куприна принадлежит немало замечательных рассказов и повестей. В этом ряду явно выделяется одно небольшое произведение. У его читателей оно вызывает особенно сильный эмоциональный отклик. «Гранатовый браслет»…

Когда-то давно, в пору молодости, кто-то рассказал ему странную историю об одном влюбленном фанатике, который многие годы забрасывал свою возлюбленную – замужнюю женщину – любовными письмами и подарками. Письма были плоскими, а подарки – безвкусными. И конец истории был скорее поводом для практики психиатра. Но Куприн вдохновился услышанным рассказом. И через несколько лет написал повесть, за которую получил тысячу критических уколов от собратьев по перу. И – тысячу благодарных писем от читательниц.

«Вспоминаю каждый твой шаг, улыбку, взгляд, звук твоей походки. Сладкой грустью, тихой, прекрасной грустью обвеяны мои последние воспоминания. Но я не причиню тебе горя. Я ухожу один, молча, так угодно было Богу и судьбе, «Да святится имя твое»…». Это цитата из «Гранатового браслета». В конце жизни, в Париже, полубольной Куприн каждый вечер, сидя в кафе, писал длинные любовные письма к неизвестной молодой женщине, в которую он, седой старый писатель, вдруг отчаянно и безнадежно влюбился. Писал, но не отсылал адресату. В этих письмах часто повторялась та самая строка из «Гранатового браслета» – «Да святится имя твое»… Очевидцы рассказывали, что лицо его в эти минуты чудесным образом преображалось: резкие черты разглаживались, взгляд становился светлее и умиротвореннее, а на губах, обычно всегда сурово сжатых, начинала играть легкая улыбка…

«Женщина, – сказал Гете, – это последний сосуд, который мы заполняем нашей тоской по идеалу». Он так и не подошел, так и не познакомился, так и не открылся ей. Он был счастлив уже одним только фактом ее существования...