Если бы мне пришлось описы вать (не поверите, я набирала это слово трижды, и только на третий раз - без опечаток) Татиану Тягушевову, то я сказала бы, что эта эпичная стена превосходно оттеняет глубокий и проникновенный цвет ее глаз и несравненно контрастирует с волосами, пребывающими в легкой небрежности, придающей особый шарм. Все та же вышеупомянутая эпичная стена представляет клетчатую рубашку, цвет которой можно было бы назвать цветом заката, распустившихся маков или крови, если иметь больное воображение, какое мы все имеем, в наивыгодном свете.
Но посколько мы собрались здесь, чтобы увидеть описание отнюдь не Татианы Тягушововой, а совершенной другой личности, именуемой Некой, я скажу, что ее задумчивый взгляд Канта, легкая угрюмость Ницше и проникновенность Вольтера не оставят равнодушными ни одного Алехандро на свете, заставляя их снова и снова ронять слезы и теряться в словах, которых в их лексиконе и так не так уж много. Ее поза демонстрирует бесконечную глубину души, необыкновенную остроту ума и хладность ее сердца, чередующуюся с пылкими и страстными порывами сердечной мышцы. Легкая приподнятость уголков ее губ, несколько нахмуренные брови и откровенная ухмылка во взгляде заставляют любого Алехандро рыдать от ее отстраненности и недоступности, а остальных смертных - плеваться ядом от язвительности и жгучего сарказма. Не менее эпичная, чем сама стена, ободранная деревянная балка, идеально уравновешивающая эту фотографию по золотому сечению, лишь подчеркивает всю глубину души и трагизм судьбы Нека.(c)
[700x466]