чем были наши отношения на периоде их зарождения? трудно сказать. я помню, как влюблялась, это легкое и едва уловимое чувство, так называемое падение в кроличью нору, прямо как вырванные страницы из книги кэрролла, ощущение волшебности, невозможности, сюрреальности происходящего. методичное выбивание земли из-под ног ‒ вот механизм прекращения обычного человека во влюбленного. мне дико нравилось все в нем, от запаха его одеколона и до щетины, из-за которой подбородок постоянно шелушился на холодном ноябрьском ветру. это был самый первый, самый счастливый и... самый неискренний этап отношений: когда, проводя вместе сравнительно небольшой отрезок времени, оба пытаются показать в себе лучшее, быть друг для друга почти идеальными. иногда мне кажется, что люди влюбляются и начинают строить отношения именно из-за этого периода напускного совершенства, впрочем, это только мое личное мнение, которое я не хочу никому навязать.
но человек настолько несовершенен, что даже притворяться существом без изъян в течение долгого времени он не может. и не хочет. в последующие холодные зимние месяцы, сведенные к жизни под одной крышей, открыли все карты красных и черных мастей. знаете, я даже помню, как улыбнулась, услышав один недостаток, который по его утверждению, был самым серьезным его изъяном. улыбка несведущего ребенка всегда будет контрастировать в сознании со всеми последующими скандалами, связанными с тем самым "несущественным" недостатком. но мы были вместе, без оглядки на прошлое.
затем был февраль и тот его поступок, который дал мне навсегда понять, что надеяться на вечную любовь не стоит, потому что любовь ‒ всего лишь маленькая крупица, из которой состоит жизнь. и если человек может подарить только любовь, отбирая все остальное, последнее, что нужно делать ‒ строить планы на счастливую совместную жизнь. сотни километров терпеливо расставляли все по местам, возвращая меня к своим приоритетам, а мою жизнь ‒ в привычное университетское русло. в качестве целостной единицы мы с ним существовали с девяти вечера до часу ночи, уставшими голосами по двум концам несуществующего провода. сон по пять-шесть часов в день и постоянная занятость. самое лучшее средство от упадочного настроения. а потом... потом он вернулся. но все уже не могло быть так, как раньше.
сейчас наши отношения напоминают синусоиду, которую мы общими усилиями уводим в минус. что получится?..
to be continued.
[500x333]