Проснулся я в похабнейшем настроении, в глазах стояли слезы. Стал вспоминать сон-прогулки по какому то незнакомому городу с огромным бородатым человеком(?) В меховой шубе, похожий на скандинавского бога, он деловито и без эмоций отстреливал нищих попрошаек из короткоствольного автомата. Попытки разобраться в смысле своих сновидений за ненадобностью мне пришлось оставить давным-давно, как и попытки разобраться в собственной запутанной жизни, в которой было много событий бессмысленных и ярких, как и любой из моих снов. Не все воспоминания были приятными, но мозг со временем научился их блокировать, и только иногда запрессованые воспоминания всплывали во снах, приобретавших уродливые формы...


Кран в ванной, заголосив дурным нечеловеческим воплем с силой выплюнул порцию холодной воды, ледяные брызги которой ударили ржавой дробью в дно старой ванны и рикошетом отлетев, покрыли мой голый торс, заставив меня выматериться. Обычно я не сдерживаю свои эмоции. Зачем? За последний год я стал законченным психопатом, причем это лишь часть того, что случилось со мной после очередного возвращения на родину. Время от времени на меня находит. С некоторой просчитываемой периодичностью я пускаюсь во все тяжкие, начисто забывая о такой штуке как инстинкт самосохранения, забывая о том, что есть еще время просто пожить. Впрочем, сегодняшний сон это мелочи по сравнению с теми снами, куда врывается она. Именно так - с маленькой буквы, хотя пуля ведь тоже маленькая, да и крысы с пауками... Впрочем все, что я далее о ней буду говорить предвзято, потому что я ее любил больше всего на свете. Любил так, что даже слез с героина на долгие два года.


Мучения продолжаются довольно долго, даже несмотря на кодеин и большое количество алкоголя. "А ведь кто-то ее сейчас ебет. “ - в тысячный раз думаю я, одеваясь в те же рваные джинсы, в дыры которых задувает ледяной весенний ветер, вонючие "конверсы" и легкую курточку купленую на дешевой распродаже. Большинство моих вещей спиздили по прилету из Лондона. Смешная история, по крайней мере не хуже того приезда, когда я перевез через границу хуеву тучу метадона лишь для того, чтобы гоняться за ним по всей Москве в попытках вернуть его и документы у мелких кидал. Тогда у меня это получилось каким-то образом, сейчас, естественно, у меня ничего не вышло, да и не могло. Я потерял все самое важное в моей жизни - ее, после чего и пытаться то смешно - кома. А настоящих друзей у меня в Москве никогда и небыло. Тогда же мы и познакомились с Грачом. Нет худа без добра....


Выхожу на улицу. Мартовское говно чавкает под ногами. Еще пару недель назад были относительно чистые тротуары Лондона и были две девушки, не подозревавшие о существовании друг друга до моего вылета из Хитроу. Был мескалин, крэк, экстази, героин и прекрасная февральская погода, при которой можно спокойно существовать и на улице, что, собственно, я лично серьезно рассматривал как крайний вариант. Но Колесо Фортуны совершило еще один оборот и центробежной силой меня снова вышвырнуло в реальнось куда более жестокую. А чтобы не расслаблялся!


Я шел в "Джек Потрошитель". В кармане было двести рублей. Я снова наступил на те же грабли. Но была еще и надежда на то, что она скажет, что это шутка...

Я смотрю, как вращаются барабаны однорукого бандита, стоящего в "Охотном Ряду". Это движение отупляет и уносит мысли о ней далеко, а боль превращается в булавочный укол, существующий как будто отдельно от моего тела... Я ловлю бонус, жму на кнопку один раз, второй и вдруг аппарат начинает сверкать радостной новогодней елкой. На табло вспыхивают цифры 2500. Неплохой результат, учитывая, что я играл на последнюю сотню. Иду к окошку, чтобы получить выигрыш, составляющий 5000 рублей. Этого мне хватит чтобы: 1). поехать в Микс, как следует наебениться 2). купить таблетку, угостить какую нибудь знакомую и если знакомая будет без спутника - попробовать еще раз забыть о ней в чужих приятных руках. Мое больное сознание услужливо подсовывает образы ее сосущей хуй какому-нибудь сокурснику лишь для того, чтобы он не назвал ее бездарью, и рука в кармане снова начинает нервно поигрывать с ржавым китайским, со сколом на деревянной рукоятке ножом, у которого история не менее занятная, чем у меня... Мне очень хочется ее убить. Именно этим вот ножом. Или умереть самому, лишь бы ушла эта боль. Я вспоминаю как два года назад, после того как я снова оказался в Москве, как всегда с имуществом, которое легко умещалось в одну сумку, я загудел, насмерть переживая предательство Джулии и жутко скучая по Лондону. Не помню, откуда появился Леша-актеришко из ГИТИСа, впрочем, в квартире, где я жил, их ежедневно бывало помногу. Причина-в курительных привычках ее хозяина Влада...


Барабан снова вращается - я не могу оставить это просто так. К тому же я боюсь увидеть ее веселой и не одну. Лучше уж эти дурацкие барабаны, разрисованные смешными, аляповатыми символами сочетание трех из которых сулит мне материальную помощь выражаемые в эквиваленте 30 000 рублей. Я почему-то верю в то, что это вполне возможно. Мне они очень нужы эти деньги. Но более всего мне хочется увидеть ее снова...


Маленькая душная комнатка обходится моим родителям в 350 р. в сутки. Другая перспектива - вернуться к ним, в трехэтажный дом с барыгой на первом этаже и перспективой братоубийства. Моя мать предпочитает платить за то, чтобы я не вернулся...


Я встретил ее, когда летел в небытие эдаким лихим ничего не чувствующим камикадзе. Всплыв с большой сумкой противозаконного здесь метадона в сквоте на Малой Бронной.


У Влада - человека самой добрейшей формации, болталось очень много всякого сброда в то время. Я не в счет. Меня можно было собрать в мусорный совочек и вынести на ближайшую помойку, но почему-то этого никто не делал, не исключено, что только потому, что я еще удерживал в дырявых мозгах правила игры в "бур-козла". Накуреный Влад испытывал серьезный дискомфорт, если ему приходилось лезть на антресоли спать, не обыграв предварительно кого-нибудь в эту дурацкую игру. Это была моя плата за проживание в его сквоте. Но, как правило, я просто сидел и наблюдал за актерствованиями неудачников из ГИТИСа, коих был легион, потому что рядом и бесплатно. Леша был самый молодой и верткий. Возможно, действительно талантливый. Он ее и привел...


Я не смог вырубить геры в тот день и был под метадоном. Перечитывал "Мифы и легенды Ирландии" издания 1873 года. Подобного рода книжек была тьма: какой то пропойца-интеллигент разводился с женой, которая требовала половину нажитого совместно-you know the story , а ему ничего не пришло в голову кроме как "на время оставить". И это притом, что в этой коммуналке только что сняла комнату на десятерых дружная молдавская семья из восьми человек, спившийся бомж и наркоман... Раньше я откапывал и рассматривал фотоальбомы и журналы "Роллинг Стоун", что здорово скрашивало мои наполненные предвкушением скорой смерти от передоза или голода дни и ночи, потом потихоньку стал таскать все, что могло представлять коммерческий интерес на Арбат.


Они появились именно тогда, когда я Знал, что завтрашний день, скорее всего, будет днем последним. Когда мы ебались втроем, у меня так и не встал, что ее слегка задело, но мне было все равно. Благословенное время. Почти нирвана... И какого хуя она потом позвонила снова?


Всю мою безумную жизнь меня спасали женщины. Они же и топили. А потом снова спасали. "Зачем он тебе? Он наркоман! Он больной! Он скоро сдохнет!" - вопила она в лицо Грачонку. (И действительно! А нахуй я тебе был столько времени нужен? Только потому, что хорошо тебя ебал?) Та смотрела на нее своими широко раскрытыми птичьими глазами и время от времени моргала. Потом просто сказала: "Нужен". И все. За что я на нее наорал потом. Я попросил ее отдать ключ от квартиры. Сам не мог. После того как отсидел ночь в обезьяннике куда она меня упрятала накатав заявление об изнасиловании (вот это был сильный ход! особенно если учесть, что ебля для нее что-то, без чего она задохнется, и на момент расхода у нее было как минимум дюжина моих "замов", а изнасилование было, пожалуй, самой сильной ее фантазией) я заболел. Поговорив со мной, участковый, отвернувшись и глядя в окно, сказал что мне не о чем беспокоиться. Я и не беспокоился. Мне больше вообще не о чем беспокоиться, думал я, лежа на крошечной раскладной кровати Грачонка в комнате заваленой огромным количеством тюков и коробок. Я горел...


В "Джеке Потрошителе", том, что в "Охотном Ряду", есть кафе, в котором зависает туса мелких кавказских жуликов, проебывающих лавэ "отработаное" за день. Их гогот раздражает, но не сильно. Гипнотическое вращение барабанов бандита сильнее. Оно для меня сейчас все. Грач уехала в Италию. Я проебываю оставленые ею деньги, убивая время и мысли. Дорогое удовольствие, но мне часто везет по-мелкому, поэтому барабаны продолжают крутиться, а я жму на кнопку как крыса с проводом в мозжечке...


Отрывает меня от этого голос с сильным кавказским акцентом: "Слишь, я тут всэгда играл - тебя не знаю, но мы тут фсэ свои и мне пиздец как денег надо. Там меня дэвчонка ждет..." Я лишь на секунду оторвал взгляд от экрана. Рядом со мной сидел носатый чел в кожаной куртке, белой рубашке и синем галстуке. "Эй, ты, чо не понял? Кароче, если ты мне щас две бумаги не зашлешь - живым бля не выйдешь сука". Я повернулся и с полминуты смотрел на эту рожу, подавляя вспыхнувшее желание ударить его тупум ножом, что всегда был со мной. Потом, отвернувшись, продолжил Игру. Чел вдруг внезапно сменил тактику: "Бля братан, ты же понимаешь все. Девчонка там у меня сидит, а мне и выпить ей не купить..." Я молча полез в карман, поняв, что спокойно поиграть не даст. Пальцы скользнули по знакомому сколу на рукоятке, потом, чуть поколебавшись, нащупали бумажку, достали на свет. Не поворачиваясь, я протянул бумагу ему. Чел испарился. Через минуту снова материализовавшись с бутылкой пива: "Братишка, от души. Я понимаю - азарт, но сам знаешь. Меня Мага зовут. Я чеченец. Там друзья-грузины. Подходи за наш стол. Посидим, выпьем..." С трудом разлепив пересохшие губы, я поблагодарил его за пиво, но к ним за стол не торопился... Я играл.


Чуть позже ко мне подсел, бесшумно и незаметно отделившись от бухавших грузинов еще один чел. Короткого взгляда на него было достаточно, чтобы понять - вор. Реальный.


Он просто сидел рядом и смотрел на меня прищуреными карими глазами и улыбался. От его доброй улыбки мне слегка стало не по себе. Я улыбнулся в ответ. Он встал и отошел обратно к своим, негромко им выговаривая на своем гортанном, вороньем наречии. Хуй знает, что он там им говорил, но от меня отъебались... Прекрасно


С Грачом меня познакомила француженка Эльза - одна из девушек, с которыми было по-настоящему хорошо. Правда, на тот момент, у меня было три девушки, одну из которых я полюбил, вторая мне нравилась, и мы хотели вместе уехать в Тайланд, ну а третья ртом выделывала такое! Ммм. При этом звонили по очереди и первая и вторая, именно в те моменты, когда мы с Эльзой... то есть все это под аккомпанемент моей старенькой "Нокии" с ее телефоном на дисплее. Мне и раньше нравилось наставлять ей рога, зная о том, что она делает то же. Своеобразная жестокая игра, ударившая больно не только нас, но и тех, кого мы походя приручали...


Вот такого поворота по прилету в Москву я не ожидал. Перекатывая во рту шары с "коричневым" контрабандой перевезенного через кордон, ничего не подозревающий и расслабленный я грузил свое барахло в багажник замызганой "Волги". Да и кто бы мог подумать? Шуля оборжался - это же типичная моя история: запихнуть в машину две самые тяжелые сумки, в одной из которых был и кошелек с добытыми нелегким шантажом деньгами (что-то около тысячи фунтов - моя надежда на скорое выздоровление), военным билетом, свидетельством о рождении, записной книгой, мобильным, а потом тупо втыкать вслед уехавшему авто, у которого и номеров то не разглядеть. Но жестче всего-это услышать ее "все. пиздец. я тебя разлюбила. ты ведь не можешь меня за это винить?" Не могу. История описывала идеально ровный круг четыре года в радиусе. Все то же самое, почти в деталях. Тогда это был метадоновый трип - сейчас моим наркотиком была она... ну и героин как всегда.


Америкос Марк предоставил мне убежище на три дня. Я ему за это здорово благодарен, но далее мне оставалось только одно - снова к родителям в Сургут, расстреливать фашистов в упоротом состоянии на их компъютере, который стоит у брата в комнате. Поговорив с матерью по телефону, я понял, что она вовсе не жаждет увидеть еще одного разлагающегося продукта их совместной с папаней ночной активности, и на следующий день я шел получать деньги на главпочтамт.


Тем же вечером Эльза пригласила меня к себе. То, что она увидела ей не очень понравилось и, допив последние остатки водки, она начала собираться к своему новоприобретенному брокеру. На следующий день она пригласила меня в ресторан, где я, собственно, и увидел Грача. Худенькая девчонка в газетной "футболке", невероятно смущающаяся появившейся из сумочки пьяненькой Эльзы камеры. Я, небритый, вонючий, не снимающий шапки с грязных волос, ее подбадривал, говоря ей какие-то комплименты. Она меня периодически исподтишка разглядывала. Решили перебраться в Мио. Поскольку остаток вещей был оставлен в редакции Птюча, мне пришлось заскочить на пять минут переодеться. Девчонки меня терпеливо дожидались. За пять минут я успел кое-как вымыться в раковине холодной водой, переодеть носки, рубашку, джинсы, куртку, а они успели как следует перемыть мне кости...


Черные помельче рангом подходят и стоят за моей спиной, наблюдая за игрой. Это меня здорово раздражает, и мне приходится сворачиваться. Покупая в баре вижу, как у в говно убравшегося парня, которому они все время подливают осторожно вытаскивает бумажник тот, что подходил ко мне первым. Я, естественно, не вмешиваюсь. Вмешиваются грузины: "Эй. не надо, да? Это наш друг!" Начинается перепалка. При этом орут они друг на друга по-русски и расчитано все это явно на охранников. Потом они уводят выписывающего кренделя ногами "друга" на улицу "проветриться". Обратно возвращаются без него и двое из них садятся молча за аппараты...


"Знаешь, у меня к тебе просьба?" - говрит мне на ухо Грачонок, когда мы оказываемся рядом на диванчике в чил ауте. "Какая?" - "Понимаешь, одна моя знакомая фотограф скоро проводит выставку. Она называется "Поцелуй". Она снимает разные поцелуи... Там много прикольных. В общем, я хочу, чтобы ты был моим партнером". Это было так целомудренно и просто, но так же судя по всему являлось продуктом серьезного мыслительного процесса, что я не устоял. Я спросил, помню: "А что, твой парень не может?" Ответ ее меня слегка ошарашил: "Он умер. Год назад. От рака."
............................................................................................................................ Я ей ничего тода не стал говроить о своей болезни. Правда пару недель спустя пьяно-зло спросил, не коллекционирует ли она трупы. Она заплакала...



Грач была замужем восемь лет. И еще она была из другого мира. Скорее всего именно поэтому мы вот уже пол года как вместе, хотя боль все еще живет внутри меня, но она скорее напоминает тупое пульсирование в изуродованой абсцессами руке торчка, которую тот воспринимает как неизбежное зло, и может ходить с ней до гангрены. А хули делать? Привычки - вторая натура у нормальных членов социума. У ненормальных ребят - первая. Главное - на что-нибудь подсесть. Теперь мой наркотик- надежда. Слабая, но все же. На то, что я так или иначе сниму свой "ДжекПот" в этой, а не другой жизни так или иначе. Мне очень не хочется проебывать этот шанс. Зачем-то я ей "очень нужен", и почему-то она меня "очень сильно любит", а ведь это уже немало, не правда ли?


[показать]