Я бегу, жадно втягивая ноздрями воздух. Я стремительно несусь по ночному лесу, едва шелестя опавшими листьями. Лапы мои едва касаются влажной земли, букет запахов бьет по ноздрям и будоражит сознание, и от этого я даже не чувствую, что бегу.

Где-то рядом протекает ручей, чуть подальше – человеческое жилье. Но сегодня я обойду его стороной. Я не причиняю людям вред, как на самом деле не причиняет его и большинство моих собратьев, ведь мы наполовину такие же, как и они. Мы даже не режем скот, как другие наши собратья, ведь мы-то знаем, как тяжело достается он человеку, мы охотимся только на диких зверей. И на иных.

Люди ненавидят нас, пугая страшными сказками своих детенышей, они не могут простить нам того, что мы не всегда похожи на них. Они жгут нас огнем и стреляют серебряными пулями, но мы прощаем это им. Прощаем потому, что половину своей жизни проводим среди них, мы точно так же возделываем землю и собираем урожай. Но мы не держим скот. Мы охотимся.

Олень пробежал здесь за полчаса до меня, я чувствую его запах.  Я сам догоню его, не буду звать на помощь братьев. Сегодня мои дети будут сыты, я в этом уверен. Кровь бешено играет в жилах, я чувствую запах охоты. Я убью его быстро, разорвав ему сонную артерию одним ударом клыков. Горячая кровь оставит соленый привкус на языке и запах железа. Я никогда не трону оленуху или детеныша, я выбираю себе достойного противника: любая охота должна быть честной. Запах усилился, я слышу звук: олень где-то рядом. Я бегу.