Когда ехала с оперы, которая оказалась балетом, Катя в маршрутке встретила Мальчика, у которого она в свое время списывала физику, а я с ним в садике в бассейн ходила. Я говорила маман, как я схожу с ума от собственной лени и самобичевания одновременно, а сзади Катя. И Мальчик. Мальчик говорит таким низким бархатным голосом, и этим смахивает на аутиста. Катя очень скромно хлопает ресницами и старательно смотрит вниз, как порядочная барышня вежливо отвечает на все поставленные мальчиком вопросы и милые замечания. Не факт, что она осознает, что делает. Это где-то глубоко в генах. У меня они, видимо, рецессивные. Рядом сидит Соня и с интересом смотрит то на мальчика, то на Катю, то на маман. Маман сзади выпучила глаза и махает руками, шипит мне: «Катя сумасшедшая, или как?». Я про себя думаю: « В чем-то, да». А мальчик дальше несет томным голосом какой-то бред про его старую учительницу английского. Катя из другой группы, непринужденно хихикает, говорит, что она ей ничего не передаст. И они говорят про эту учительницу английского так, что на место этого словосочетания можно подставить что угодно, хоть «банан», хоть «плавленый сырок», смысл от этого совсем не изменится. Рядом сидит Соня, как раз из группы той самой учительницы, и время от времени смотрит то на Катю, то на Мальчика, то на мою маман, которая уже сделала такие глаза Кате, что та должна была умереть от удушения взглядом. Они с мальчиком говорят о плавленым сырках и бананах. Маман готова прикончить всю маршрутку, потому что Катю надо доставить домой живой, здоровой и, желательно, еще девушкой. Я что-то говорю, а маман уже ну все. Совсем все. Она, пыша праведным гневом, кричит, чтобы остановили на остановке. Не на нашей, на одну раньше. Она берет нас с Катей за шкирку и вытаскивает из транспортного средства, хлопая дверью перед самым носом Мальчика.

Катя говорит, что они говорили о плавленых сырках, бананах и учительнице английского. Но у маман глаза как у Влыдыки Ситха, и Мальчик наверняка уже корчится от заряда молний.

Можно вообще что угодно говорить. Все равно все всё знают без всяких объяснений. Тут весна пришла.

А я шла домой и говорила себе: «Мы с тобой, Даша, не любим молочный шоколад». Катя, кстати, любит. Она мне искренне сочувствует, что я ем только горький 80% какао и без всяких там лецитинов. Но это ведь не так уж важно, правда?