Я начала читать жэжэшечку некой транссексуалки. Вообще мои нейроны еще не приспособились к новой, таинственной терминологии, они еще не смогли отойти от дозиметрии и  электромагнитного колебательного контура, так что пардон за мой французский. Мне стало жуть как интересно! Потому что. Потому что я решила себе смарганить утренний заряд бодрости от Алеси Петровны, но не получилось, потому что она уже месяц не пишет. А жаль. Так вот, дневник я таки дочитала.  

И я подумала. А было бы прикольно, а? Было бы жуть как прикольно! Я вот сижу и думаю: «Даша, у нас с тобой все плохо. Ну, у меня, и у меня, у нас с тобой все плохо. Нас никто не любит! Ни девочки, ни мальчики, ни котики, не попугайчики. У нас завтра экзамен! Все плохо, Даша!». А так – раз, и весело! Гормональная терапия – это очень весело, уж я то знаю! Это значит следить за здоровьем и глотать тонны всяких дрючек. Я очень четко помню, что когда меня сняли с этого говна, я начала есть сахар и молочный шоколад. Мне его было нельзя, а теперь можно! Только, в зависимости от дрючек, эффект разный, но тут главное уловить общий принцип.

Это шесть месяцев примерно. Шесть месяцев счастья и тут ты просыпаешься утром, а на тебя смотрит твой кот Кузя. И он говорит: «Мяу?». Это вроде как «пойдем жрать!» и «ты кто такой ваще, а?». И на тебя с ужасом смотрит пара глаз. Хозяйка ушла! Вместо хозяйки ктойто непонятный. И вот тут наступает самое главное. Я иду, достаю консервы «Hills», кормлю кота, он их не ест. Иду к зеркалу. Достаю из ящика стола пистолет. Заряжаю его. Смотрю на себя в зеркало. А там ктойто непонятный. И смотрю я и думаю, а ведь это все мы. Это какие-то люди, в начале XX века, придумали все это. Они нашли связи, провели эксперименты, сидели в лабораториях, чтобы доказать свои теории. Они сделали очень большую работу, они очень сильно устали. У них были несчастные жены и любовники, или никого у них не было, потому что они подписали брачный договор с Наукой. Они продали себя в рабство прогрессу. И вот я смотрю на себя и думаю: «Я – мальчик!». Вот так смотришь и думаешь, а ведь если подкрутить гайки, насадить другие болты, взять другое масло для смазки, другой гаечный ключ, заменить древесину медью,  из табуретки очень легко получается телевизор! Гормоны. Мозги. Почки. Печень. Селезенка. А где я то, мать вашу, а? И вот на этом этапе я беру пистолет и в одно мгновение лишаю моего кота ежедневных консервов, зато даю 40 килограмм цельного, но не очень вкусного мяса. Человек – это не только ценный скальп, это еще и 30-40 кило цельного мяса!

Если я чем-то увлеклась, то я сразу становлюсь маленькой и хитрой, и перо на голове, как у индейца. Я сразу становлюсь маленьким хитрым индейцем, который, если сильно захочет, хоть в архивы КГБ, хоть ЦРУ проберется, а потом скажет, что апельсины приносил. Я могу похвастаться, что еще пару лет назад я знала о динозаврах больше, чем они сами о себе. Со мной не хотели играть в слова, потому что я знала очень много всяких слов про динозавров. Такой археологический индеец.

А последнее время всем этим активно интересуюсь, так что у меня иногда создается ощущение, что кто-то вытаскивает и вкладывает мысли в мою голову. Я очень серьезно всем этим увлеклась. Мне страшно за себя! Я могу стать страшным человеком, которого рано или поздно посадят за опыты над людьми. Мне надо учить какую-то муру по обществознанию. Там про личность и бла-бла-бла. А я циник и прагматик жуткий, вся романтика убита серной кислотой.

Ходила недавно в оперный театр, слушала оперетту. Сильва милашка, Эдвин прекрасен. Эдвин вообще был чудо просто. Правда он как-то нехорошо обнимал скрипача на сцене, так что Сильва сильно скучала. И я думаю: «Чорт!». Все в этом мине очень двусмыленно. Зато веселье сплошное!

P/S Пусть вас не пугает колличество Сильв на сцене. Если меня что-то волнует, я буду писать об этом сотни постов пока не доведу вселенную до выстрела разрывными пулями в голову.