Неужели за долгие годы странствия по миру, призраком я найду, наконец-то спокойствие. Найду там где, когда-то искал, но был остановлен, без всяких намерений, просто остановлен по желанию, сохранить моё сердце. Почему я так долго плавал? Почему я так долго дрейфовал по ветру, без паруса и всякого направления? Видимо было решено, за ранние, я пока буду зародышем, в этом лодке, которая держала меня на точке, закрытой, чёрной точки, которой, я, остановил течение, и эта же точка поглотила ветра. Но теперь я вижу берег. Видимо моё сердце на стока отчаянно билось в груди, что теперь я вижу берег. К которому я плыву, медленно, закатывая свой мир, в котором я останавливал всякие течения, в котором я ставил после каждой буквы точку, что бы с точностью, застрять, застрять там где моё сердце умоляло меня, бежать, бежать так сильно как только я мог, на стока сильно что бы ветер, ветер который был насильно запихан в вакуум, рассекал мои волосы, а глаза просто сами плакали, по настоящему плакали, от счастья, которое высохло у меня на руках как капли не успевшие долететь до земли, и остудить чей-то пыл, ярость и глупость. Это был не я, это была не моя ярость, не мой пыл, потому что я еще запакован в своём сердце. Строить из себя, чудовище, презирать всех, отрицать то чувство которым тока и питался, пока дрейфовал. Любовь. Она еще тут, я еще чувствую как искрой, пламени, который зажёг когда-то точно не человек, и зажёг так что не один человек, до сего времени и на перспективе не сможет отрицать, и отводить глаз, от языков этого пламени, когда оно, импульсивно, ярко, как краски падающие с высоты на лист бумаги, разлетаются так, как не кто не смог бы себе представить. А самое главное, что это единственный огонь в котором может больше всего на свете опасности, но глядя, а главное, ощущая его, тебе так хорошо, как еще не бывало да и не будет при жизни. Теперь всё то что держала меня от этого огня созданное мною свёрнуто в рулон, а рулон сжёг в этом самом огне любви. И я знаю, что буду благодарен сердцу, еще сотни дней, в слезах просить его о прощении, за то что мучил, а оно верило. Буду благодарить, что оно не слушало меня, и еще тысячу посторонних мыслей, поданных мне, что бы просто это сердце бросило всё, и точно так же ушло в вакуум с точками, словами отрицания, лицемерием, грустью и поиска счастья, когда я чётко знал, а может и не знал, но хочу и буду верить, что оно именно в том пламени!