Как инспекторы ЦГЯ травят русских учителей

Под реформу Шадуhскиса школы освобождают от инакомыслящих педагогов, пишет газета «СЕГОДНЯ».

День знаний обернулся для педагогов резекненской средней школы № 3 днем валерьянки и дыры в семейном бюджете. Инспектору Инге Валениеце из Центра государственного языка (ЦГЯ) так не терпелось поскорее проверить учителей, что она прибежала в школу аж 5 сентября. И пошла направо—налево раздавать штрафы. Да так увлеклась, что в пылу борьбы за государственный язык составила акт на педагога, чье отличное знание латышского вечером того же дня подтвердила целая языковая комиссия.

Теперь Валениеце пишет объяснительные, а учитель русского языка и литературы, а по совместительству председатель Центра русской культуры в Резекне Наталья Усачева ждет вразумительного ответа от Центра госязыка.
Согласно классификатору, учитель должен знать латышский язык на втором высшем уровне — C1.

В последний раз проверки на знание латышского языка среди учителей проводились по всей Латвии в 2014/15 учебном году. Тогда Центр государственного языка констатировал «значительное» число нарушений.

В апреле этого года начались повторные массовые проверки, которые были приостановлены в связи с летними каникулами. Теперь на очереди не только те школы, в которые инспекторы не успели заглянуть весной, но и те, в которые заглянули, но остались неудовлетворенными.

Проверки начались уже в этом месяце и будут длиться, пока не проверят все школы.

Критерии оценивания

«Проверяют нас бесконечно, из года в год, — рассказывает Наталья Усачева. — Приезжает инспектор и уводит нас на „допрос“, то есть с пристрастием выясняют наше знание латышского языка. И в этот раз я попала в парадоксальную ситуацию. 14 мая меня вызвали на очередной языковой допрос, и я отвечала на вопросы инспектора, после чего она составила акт о том, что мои знания государственного языка не соответствуют категории С1.

Конечно, у меня были какие—то ошибки в окончаниях, но я объясняла инспектору, что всю жизнь веду в школе русский язык, на своем уроке я говорю только на русском, на родительских собраниях, так как у меня русские родители, я тоже говорю только на русском, мое окружение (а это Латгалия), в основном это русские, у нас нет языковой среды.

Государственный язык я слышу только на педсовете. Но тем не менее я постоянно повышаю свой уровень, и с февраля по май, в течение четырех месяцев посещала очень хорошие курсы латышского языка. И по удивительному стечению обстоятельств я в тот же день, 14 мая, только уже вечером, сдавала в связи с окончанием этих курсов экзамен по латышскому языку. Для этого в Резекне приехала государственная комиссия в составе четырех человек, экзамен состоял из устной и письменной частей, прослушивания, наши ответы записывали на диктофон, и через какое—то время я получила документ, из которого следовало, что я очень хорошо сдала этот экзамен.

То есть я снова получила уровень С1, и мне не хватило всего 2,5 пункта до уровня С2. Из 25 возможных пункта, которые даются в устной части за разговор, я получила 24 пункта. И все это произошло в тот же день, когда на меня был составлен акт о том, что я якобы не владею латышским языком на уровень С1».

В покое не оставят

На так называемый высший, третий уровень все педагоги сдали экзамен еще в далеком 1996 году, о чем получили соответствующую аплиецибу, без которой невозможно устроиться на работу в школу. Казалось бы, вопрос снят, но прошло уже больше двадцати лет, а Центр госязыка все не может успокоиться, проверяет, проверяет и еще раз проверяет.

На этот раз, как сообщила Ингрида Берзиня, замдиректора Центра государственного языка, инспекторы, оказывается, будут анализировать прогресс учителей: сравнивать нынешний результат с успехами в ходе предыдущих проверок. По ее словам, ведомство даже готово пойти навстречу тем педагогам, кто продемонстрирует прогресс и добросовестное отношение к профессиональным требованиям! «Во многом повторные проверки будут проведены, чтобы удостовериться в ситуации, понять, что изменилось за эти несколько лет, — заявила Берзиня журналистам. — Мы прогнозируем, что ситуация улучшилась. Однако чтобы прийти к такому выводу, нам надо провести проверку».

На самом деле, загвоздка не в ситуации и не в прогрессе. Вопрос это политический и сильно обострился после утверждения президентом Вейонисом поправок о переводе всего школьного образования на латышский язык уже в 2021/22 учебном году. Понятно, что русскоязычные учителя при любой возможности будут использовать на уроках русский язык, а значит, чистоты эксперимента над нашими детьми по их латышизации не получится. А поэтому русских учителей надо как можно быстрее выдавить из образования.

Не хотят сами уходить — замучаем их проверками, доведем унизительные допросы с пристрастием до абсурда. Сначала можно придраться к неправильным окончаниям, потом к неправильным запятым, к произношению, да к чему угодно, главное, чтобы сами побыстрее уволились от всего этого издевательства подальше.

И ничего что в 65 школах не хватает учителей—предметников — привлечем студентов. И неважно, что вряд ли они смогут полноценно чему—то научить русскоязычных детей — такая задача и не стоит. Главное, они будут говорить на чистом латышском, а значит, задача—максимум по облатышиванию будет выполнена.

Лирическое отступление для физика

Молодая инспектор белокурая девушка Инга допрашивала учителей резекненской средней школы № 3 с большим усердием. В мае многие были оштрафованы, многим через три месяца был назначен повторный экзамен. Кто—то уходил на больничный, потому что сдавали нервы и повышалось давление, в соседней школе два замечательных математика ушли на досрочную пенсию. В резекненской школе № 3 на довольно крупную сумму оштрафовали лучшего преподавателя физики, которая регулярно приносит призовые места на олимпиадах. Физиков, кстати, вообще очень мало осталось в Резекне, их попросту не хватает.

«Я вообще не понимаю, почему меня срывают посреди урока, я должна оставить детей и идти на допрос, — рассказывает Наталья Усачева. — Перед тобой сидит инспектор, и это уже волнение. Мне 55 лет, я училась в советской школе, и у нас практически не было латышского языка. Молодежь сейчас прекрасно говорит по—латышски. А мы, 55—летние, конечно, допускаем какие—то ошибки. Но это же не значит, что нас муштровать. Утром на меня был составлен акт, а вечером я сдала экзамен комиссии из четырех человек с записью на диктофон. Поэтому я написала жалобу в Центр госязыка, но пока ответа не получила. Однако когда сейчас, 5 сентября, инспектор опять у нас появилась, меня уже больше не приглашали, хотя остальных учителей „прогнали“ по второму кругу. Я показала свою свежую аплиецибу, а наш директор попросила инспектора объяснить, как могло так получиться в один день: акт, что я не знаю язык на достаточном уровне, и заключение комиссии об отличных результатах. Инспектор ответила только, что это разные учреждения. Учреждения разные, но язык—то один, и требования какие—то разумные должны быть одни!»

Как Деда Мороза оштрафовали

Наталья Усачева отметила в своей жалобе и неподобающее поведение проверяющей.

«Я считаю, что у нее была цель не проверить наше знание языка, а унизить нас, поставить на место, — объясняет педагог. — Вообще лично у меня давние счеты с Центром госязыка, и меня проверяющая, конечно, экзаменовали с особым пристрастием. Несколько лет назад у нас была проблема с Дедом Морозом из Великого Устюга. Дед Мороз говорил по—русски, я поздравила детей по—русски, мэр поздравил детей по—русски. За дискриминацию латышских детей и неиспользование латышского языка в достаточном объеме были оштрафованы организаторы приезда в Резекне Деда Мороза из Великого Устюга, то есть наш Центр русской культуры».

В то же время, когда какие—то детские мероприятия проходят только на латышском языке, никто никакой дискриминации русских, украинских или польских детей не усматривает, не говоря уже о дискриминации их в школьном образовании.

«Мы же не отрицаем, что государственный язык надо учить и знать, — объясняет Наталья Усачева. — Но надо подходить ко всему разумно. Кроме того, понятно, что у тех, кто не прошел проверку, все лето было испорчено, им пришлось усиленно заниматься и в подвешенном состоянии ждать осенней проверки. Это висит такой дамоклов меч. А как учить язык в нашей русской среде, с кем разговаривать в Резекне, в русском городе?

В акте сказано, что у меня в окончаниях есть ошибки и мне нужно учить грамматику. Инспектор фиксировала каждую мою ошибку. Ты находишься в таком психологическом напряжении, что можно свое имя забыть, не то что окончания.

В другой школе инспектор просто сидела и загибала пальцы: одна ошибка, две, три... вы представляете, что происходит в это время с людьми? Да, нам по 50–60 лет, мы не знаем блестяще латышский, но мы понимаем, мы говорим. И что? Вот оштрафовали физика, через год ей надо будет опять пройти эту комиссию. А если не сдаст, не пройдет — что, у нас в школе не будет физика, как уже нет учителя физики в латышской гимназии и во 2—й школе, которая рядом с нами находится? Судя по всему, нам в Латвии не нужна физика и математика, нам нужен латышский язык».

Татьяна МАЖАН.