Автор: Badou_Kiberpunk, Saso_Dei_xD
Фендом: Наруто, Псы
Название: Underground
Глава: 4
Бета, Гамма: Monokuro
Дисклеймер: Масаши Кишимото, Мива Широу
Рейтинг: NC-17, повышение до NC-21
Пейринг: Сасори/Дейдара, Бадоу/Китти
Жанр: Киберпанк, даркфик
Размещение: С разрешения автора
Статус: В процессе
Размер: миди
Саммари: Порочный мир будущего. Прожить жизнь здесь и не рехнуться? Та еще задачка...
От автора: Бадоу здесь не есть персонаж манги/аниме, лишь прообраз реального человека.
Варнинг(предупреждение):слэш+гет, AU, OOC, OC, насилие, нецензурная лексика, кроссовер.

Дальнейшее развитие событий не было особо непредсказуемо. Через 2 недели блондинистый засранец отошел от шока и начал буйствовать. Пока в разумных пределах. Орал, бесился, пытался бежать, никого к себе не подпускал. Спустя еще неделю силенок у него явно прибавилось и мальчишка начал громить все вокруг. Даже цепь, которую благополучно прицепил на него Акасуна, не всегда спасала. Здоровье резко покатилось вниз, мальчишка обильно кашлял кровью, чуть не выплевывая легкие.
- Это так у тебя все под контролем?! – Возмущался Нэйлс, удерживая сумашедшее существо, сорвавшееся с цепи, от очередного побега. Поход в гости к другу ничего такого не предвещал. – Блядь, он меня укусил!
Бадоу на автомате отпустил паренька, давая ему довольно существенный шанс на долгожданный побег. Блондин недолго думая, а то и вовсе пропустив эту существенную часть, ломанулся через проход к двери. Сасори достал пистолет….
- Куда собрался? – Ласково проговорил мужчина, перекрывший проход черной дорогой тростью, с торчащим из нее лезвием. Высокий блондин лет тридцати, в черных очках и, по видимому, как крот слепой. Смотрел он в упор перед собой, в то время как мальчишка был его чуть ли не вдвое ниже. На самом слепом, в противовес его дорогостоящей трости, была одета простая монашеская ряса и большой расписной крест на шее.
Воспользовавшись случаем, Сасори быстро накинул на ребенка новый ошейник, оттаскивая от монгов на безопасное расстояние.
- Что привело вас сюда, Падре? – Поинтересовался Сасо, закончив дела насущные.
- Как зовут это создание Божие? – с улыбкой поинтересовался мужчина, игнорируя предыдущий вопрос. Улыбка была с подтекстом, но до безумия искренняя, отчего выглядело это еще более ужасающе, чем Мадара в гневе.
По правде говоря, люди давно не верили ни в какие сказки и сверхъестественные сюрпризы, однако существовали кое-где подпольные организации, основывающиеся на вере в Божества, и даже среди правительства некоторых городов находились такие лица, державшие при себе на верху по придворному священничку. В большинстве своем фанатики в таких организациях верили в загробные миры и занимались чуть ли не некромантией; а по моему мнению вообще некрофилией.
- Его… Его зовут Дейдара. – Имя пришлось придумывать на ходу, мозг выдал первое попавшееся слово. Никому нельзя знать, откуда ребенок и что он вообще такое.
- Неужели? Вот совпадение, разве не так звали твоего покойного дружка?
- Поразительное совпадение – подтвердил Сасо, прекрасно понимая, насколько фальшиво выглядит весь разговор. Если Падре не конченый идиот, то пожалуй Акасуна по уши в дерьме.
- Я, собственно, зачем пришел. Велено мне известить вас об интересе со стороны ”Эгиды” к сему существу.
***
- Гадство, гадство, гадство… - Бадоу метался по комнате в поисках успокоения, сигарет, проще говоря.
Рыжему монгу явно не доставил удовольствия факт, что на задницу его полужелезного компаньона воззрилась целая организация с нижнего уровня. Не просто организация. Эгида. А это уже не просто хреново, а катастрофа в мировых масштабах.
– Сасори, напомни мне, невежде, на кой черт тебе понадобилась эта, мягко говоря, проблематичная малявка?
Сасори молчал. Ответа он не знал, но цену своего поступка уже относительно чувствовал.
На нижнем уровне власть держала некая «Триада», в состав которой входили Консоль, Эгида и Штамма. Каждая занималась опытами, но в разных областях. Эгиду интересовали необычные формы жизни, тщательное изучение существующих тварей для последующего преобразования и улучшения боевых навыков.
Никогда, никогда Триада не выходила за пределы второго уровня снизу.
Материала для своих грязных делишек им хватало, а показываться и объявить себя публике означало подставить и унизить правительство. Что, собственно, было чревато немедленной зачисткой. А тут посланец. В торговом районе. Убиться от радости!
По сути, это означало, что в лучшем случае Сасори убьют, когда он принесет блондина невредимым. Иначе, коли Акасуну понесет на геройства или спасение юной души, неминуемы пожизненные преследования, поддержание жалкого существования на нижних уровнях, уподобляясь гниющим животинкам и, скорее всего, близкую смерть от голода. Уж не говоря об остальных. Почти стопроцентно всех хоть как-то знакомых киборгу созданий будут долго и страшно пытать, выведывая любую информацию о рыжем.
Не обращая на продолжающиеся грязные ругательства одноглазого монга, Сасори медленно поднялся и направился в комнату к спящему Дейдаре.
Мальчишка был измотан, дышал часто, прерывисто, под глазами синюшные впадины, шея стерта в кровь от очередного ошейника. Он лежал, скрючившись в три погибели на жалком коврике, пригнув голову к коленям и обхватив ее руками; кровать человечек исключительно игнорировал, постоянно вгрызаясь в мягкие подушки.
Киборг аккуратно, почти нежно погладил ребенка по голове, пропуская сквозь пальцы поблекшие, но все же выглядевшие здесь довольно ярко, золотистые волосы. Мальчик, сквозь сон почувствовав ласку, непроизвольно расслабился и подался вперед; руки опустились, скрестившись на груди, а лицо выглядело почти умиротворенно. Сейчас он напоминал Его … Дейдару. Чье имя Сасори выпалил Падре, не подумав. Чью память осквернил, называя так эту молоденькую шлюшку.
- Дейдар-ра… - Акасуна смаковал каждую букву, даже позволяя себе ненадолго забыться в воспоминаниях.
Мягкое прикосновение теплой руки к его щеке, широкая улыбка, звонкий смех. Такое светлое, чистое создание, почти что непорочное, на первый взгляд. Внутри же стойкий воин, но с большим сердцем… и чертовым ослиным упрямством! Да, парень умел довести до крайности. Если ему что-то не нравилось, тот впадал в праведное бешенство, заражая своим чудесным настроем все находящееся вокруг население. Хотя и остывал он так же быстро. Особенно если рядом был рыжий любовник.
Сасори помнил первую ночь с блондином. Переливающиеся золотом волосы разбросаны на кровати, глаза цвета насыщенного аквамарина смотрели тепло, с любовью. Запах... от парня всегда пахло свежестью, слегка древесным, хвойным ароматом, хотя деревьев давно уже не было. Стройное обнаженное тело, идеальное, слегка прикрытое одеялом снизу. Сасори часто называл его ангелом. И прекрасно понимал, что ему не место в этом грязном, порочном мире. Хоть они и жили в самой спокойной части города, торговом районе, эта вездесущая грязь, смрад животных душ, прогнивших изнутри, сильно сказывалась на впечатлительном Дейдаре. На него давил этот груз, постоянно угнетал, но ради своего киборга он держался. Ради любимого старался сделать их жизнь ярче, спокойнее, свободнее…
В тот месяц Сасори был заказан монг уровнем выше. Такое случалось редко, крайне редко. Обычно вышестоящие имели негласный иммунитет на подобные случаи, но этот, по всей видимости, не слабо насолил правительству. Поговаривали, что опозорил перед публикой самого канцлера Окато со второго уровня, но Сасори в такие подробности не углублялся. Его это не особо интересовало, на работу не влияло, а значит, ничего не значило. Ликвидация с воспитательными мерами, в виде публичной кары и высмеивания, прошли успешно и даже еще месяц Акасуна жил припеваюче, на немаленькую прибыль с работы.
Дейдара как обычно утром ушел в лавку, на помощь синевласой подруге Конан, которая не всегда справлялась с буйными клиентами и во время больших поставок продукции.
- В обед вернусь. Принесу твоих любимых лимонных пирожных, - поцеловав любимого, Дейдара выскочил на освещенную улицу и скрылся за поворотом.
В обед… Парень всегда был чертовски пунктуален, и когда в половину второго юноша не объявился дома, киборг поднял тревогу. Дойдя до магазинчика Конан, Сасори узнал, что хозяйка с его любимым ушли около часа назад. Киборг обежал почти весь торговый район, и, проходя через центральную площадь, обратил внимание на слишком большое скопление народа. Всюду шныряли частные наемники высших уровней в белых латексных формах, похожие один на другого как две капли воды, с мощным оружием на поясах и плечах. Огромный экран, служащий для оповещения народа в чрезвычайных ситуациях, при эвакуации или очередной эпидемии, например, сейчас показывал на демонстрационную площадку с пятью десятками пленных на ней.
Голова резко закружилась, и Сасори пошатнулся от резкого вздоха. Вздоха радости. Его там не было. Не было среди заключенных. Дейдара часто заступался за невинных, и спокойно мог за дерзость оказаться среди них на плахе. Все еще было не ясно, где блондин, однако повода беспокоиться почти не оставалось. На казнь собирали весь народ, киборг был почти уверен, что Дей с Конан просто попались под руку охране и их потащили смотреть на этот геноцид.
Пленных хлестали металлическими прутьями, били током, заливали водой, отрезали по пальцу, вгоняли отравленные иглы под ногти, с некоторых медленно срезали кожу, кого-то даже прилюдно насиловали - все, чтобы опозорить, унизить, растоптать, уничтожить.
Тут киборг узнал пожилую женщину у левого края, о голую грудь которой тушили горящие угли. Она продавала им с Дейдарой каждую неделю яблоки. Приносила на дом сочные, наливные, четыре штуки, за что блондин таскал мешки и разбирал ее товар, когда женщина подхватывала очередной синтетический вирус.
А вон тот мужчина! Он жарил мясо на огне возле магазина синевласой подруги Дея, за что та частенько с ним ругалась. Сасори с ужасом отметил, что знает практически всех этих людей: с кем-то частенько беседовал утром перед работой, о ком-то рассказывал блондин за ужином, кто-то просто часто проходил мимо их дома. Могло ли это быть совпадением, при немаленьком населении торгового уровня?
По телевизору начали крутить какую-то политическую пешку, с мерзким писклявым голоском и озлобленными узкими глазами. Внимание Акасуны привлекло его же имя из уст женщины: «Сасори. Акасуна Сасори. Ты будешь знать, какого это». И эфир был прерван; как оказалось позже, временно. Рыжий киборг откровенно недоумевал, пока на экран снова не вернули показ. Дейдара…
* * *
Дейдара был прикован цепями. Избитый, мокрый, невероятно злой. Он дергался, кричал что-то, сдирая руки в кровь в металлических оковах.
Местность вокруг него была незнакомой Сасори, хотя, скорее всего это проделки операторов. Возможности узнать, где находится блондин, не было и у Акасуны не оставалось выхода, кроме как молиться, чтоб он выжил. Или побыстрее умер. Без мучений…
Физическую пытку парня, по все видимости, отложили на десерт.
На глазах блондина высокий киборг в белом латексе свежевал тело еще не умершей синевласой девушки. Сначала она даже кричала, но через пару минут что-то внутри нее сломилось и она беззвучно ждала конца, медленно истекая кровью. Дейдара кричал, плакал, призывал ее не сдаваться, клялся отомстить, уничтожить ту привилегированную мразь, что устроила здесь бойню; от боли не куда было деваться, блондин уже бился головой об стену, но тут же получал металлическим прутом по щеке, который рассекал молодую кожу ровно и достаточно глубоко.
Когда сердце Нагато Конан, лучшей подруги Дейдары с детства, почти как родной сестры, наконец, пробило последний удар, ей отрубили голову, как ни странно, оставленную нетронутой, и насадили на платиновый кол, высотой около двух метров. Дейдара бился в истерике, Сасори не дышал, парализовано наблюдая за «воспитательным мероприятием». Что будет с Дейдарой? Как долго его будут мучать? Промахнется ли палач, нанеся блондину сразу смертельный удар? Лишь бы так, пожалуйста, лишь бы он умер сейчас, сию гребаную секунду! Только бы он не чувствовал тех мучений, что и Конан…
Но нет. Мучения блондина Тсукури были хуже и длились дольше, потому что он был ближе всех Акасуне. Только потому, что Дей любил наемника, ему пришлось пережить столько ужаса. Казнь всех знакомых, расчленение подруги на его глазах, собственное унижение… Его били. Долго. Много. Насиловали и даже показывали это в эфире. Монги и киборги, наблюдавшие вместе с Сасори за этим на площади, закрывали детям глаза и сами стыдливо отводили взгляд. Они радовались, что не попали в число арестантов, но и отчасти жалели Дейдару, догадываясь насколько хреново ему должно быть сейчас.
Сасори чувствовал, как постепенно, очень медленно умирал изнутри. Вся злость, ненависть, боль – все эмоции смешались и перешли какую-то невидимую грань, и Акасуна перестал что-либо чувствовать. Ни боли, ни ярости, ничего больше не было, просто киборг оцепенело стоял посреди площади, не в силах оторвать взгляда от этих сине-голубых глаз, из которых неумолимо утекала жизнь. На блондине, казалось, испробовали все возможные пытки.
Он умер спустя двадцать два часа кошмара «в прямом эфире».
Губы перед смертью шевельнулись, пытаясь в последний раз произнести это имя. Сасори…
Голова Тсукури была посажена на кол, рядом с головой синевласой подруги с двух сторон крыльца здания Совета в торговом районе и провисела там неделю на потеху летающим падальщикам.