Открытое письмо Г. Янаева незадолго до смерти

[300x210]
Мы "государство-ублюдок"?

ПО НЕСВЕЖИМ СЛЕДАМ ОДНОЙ ПУБЛИКАЦИИ

Открытое письмо А.Л. Проханову

Здравствуйте, многоуважаемый Александр Андрее­вич! Это письмо, если оно, конечно, попадется Вам на глаза, возможно, несколько удивит Вас. Ведь такая фор­ма заочного общения в наших давних и, смею надеяться, приятельских, союзнических отношениях еще не исполь­зовалась (мои тюремные месяцы не в счет). Прибегнуть к ней меня подтолкнуло одно немаловажное обстоятель­ство: я страшно далек от журналистского и уж тем паче писательского ремесла, и потому некое подобие эписто­лярного жанра представляется мне наиболее подходя­щим для выражения своих мыслей на бумаге.

Александр Андреевич, Вам наверняка известно, что я давным-давно состою в рядах огромной армии поклонников Вашего многогранного таланта— лите­ратурного, политического, ораторского, вдохновенно- публицистического и т. д. Этот же текст прошу воспри­нимать как некое проявление обратной связи, читатель­ский отклик на Ваше чрезвычайно богатое творчество.

Мы с Вами сверстники и полные единомышленники, а значит, отдельные мои сомнения и замечания, выска­занные вслух (точнее— письменно), не должны ни в коей мере Вас огорчить, раздосадовать.

Примерно полгода назад я прочитал Вашу очень яркую и — по первом прочтении — во всем убедитель­ную статью под названием «Свидетель перестройки». Сперва мне показалось, что Вы абсолютно точно и объективно выявили, отразили окаянные параллели дня нынешнего и наших прежних этапов истории.

Одна­ко, когда я тщательно обдумал прочитанное и мыслен­но разбил эту статью на фрагменты, у меня возникли некоторые принципиальные возражения. Нахожу пра­вильным поделиться ими и лично с Вами, и с теми, кто много лет совершенно справедливо считал (и по-преж­нему считает) Вас самым мощным, самым эффективным генератором востребованных обществом патриотиче­ских идей и теорий.

Итак, перейду к сути.

В самом начале статьи вы написали (приведу большой фрагмент, чтобы не вырывать из контекста):

«Наши дни загадочным образом напоминают пере­стройку 80-х годов. Некоторые из сегодняшних поли­тологов называют процесс, начатый с приходом пре­зидента Медведева, «перестройкой-2». Слишком много совпадений, слишком много одних и тех же тенденций, прерванных путинским правлением.

Наряду с кремлевским центром перестройка вы­делила и второй, параллельный центр. С какого-то мо­мента рядом с Горбачевым появился Ельцин, в стране возникло своеобразное двоевластие. Вокруг них на­чинали группироваться люди, пошла тихая аппаратная борьба, потом она переросла в партийные столкнове­ния, а в итоге расколола все основы советского общест­ва, армию, госбезопасность, культуру. Эта борьба окон­чилась катастрофой ГКЧП, сдвинулась лавина, и мы ли­шились великой страны.

Сегодняшнее двоевластие не так явно, но уже за­метно. Вокруг Медведева и Путина складываются раз­ные кольца. Разные имена, разные репутации. Модер- нисты-обновленцы окружают нынешнего президента. Они идеологически конфронтируют с такими людьми, как Сечин, Абрамович, старой олигархической гварди­ей, включая Фридмана и Дерипаску.

Существуют и другие симптомы. Вспомним «путин­ский застой». Путин заморозил процессы распада, ос­тановил сепаратизм, войны. Но одновременно оста­новил нарождающееся развитие, законсервировал страну. Ему на смену пришла динамика медведевско- го ренессанса, модернизации. То же самое было и при Горбачеве. После застоя наших геронтократов он при­шел как буря, предлагая стране динамику обновления, ускорения.

В чем трагедия перестройки? Вместо того чтобы ставить новые станки, строить заводы, Горбачев пус­тился в трансформацию политической системы, унич­тожив централизм. То же самое делает сейчас и Мед­ведев. Лучше свобода, чем несвобода, сказал он. Но всякая модернизация предполагает несвободу, огра­ничения, концентрацию».

Вряд ли я готов спорить с Вашим, Александр Анд­реевич, утверждением относительно путинского замо­раживания «процессов распада». Наверное, так и про­исходило — этот «процесс» был остановлен и в госу­дарстве установилась относительная стабильность.

Но противопоставляя в этом смысле Медведева Пути­ну, Вы как бы намекаете: нынешний президент в отли­чие от его предшественника своими действиями воль­но или невольно подготавливает дальнейшую дезинте­грацию страны, то есть ее распад на регионы. И в этом, судя по всему, Вы усматриваете (пусть и гипотетически) самую зловещую параллель нынешнего «двоевластия» с разрушительным горбачевско-ельцинским «танде­мом». Может статься, проводя такую аналогию, Вы, до­рогой товарищ Проханов, правы, а может, и нет...

Полагаю все же, что развал Союза был выгоден очень и очень многим, прежде всего— здешним (в первую очередь республиканским) и западным «эли­там». Гибель СССР означала кончину не только союз­ного государства как такового, но и крах социализма, советской системы, стремительный переход к хищни­ческой форме капиталистических отношений, интегра­цию в «мировое сообщество» на правах сырьевой ко­лонии Запада и все такое прочее. Все эти цели, как не­трудно заметить, были достигнуты.

Разделение же Российской Федерации на отдель­ные куски, по большому счету, не выгодно никому — ни «вашингтонскому обкому», ни постоянным обитателям Кремля, ни Фридману с Дерипаской, ни тем, кто с ними, по вашим словам, «идеологически конфронтирует», ни даже лидерам национальных республик.

Последние бла­годаря установившимся, весьма льготным для них, меж­бюджетным отношениям живут в сытости («горячие» тер­ритории Кавказа— отдельная тема) и даже известной изолированности от других областей. И если чем-то не­довольны, то это недовольство не носит взрывоопасного характера. За счет русских налогоплательщиков и боль­шого запаса природного сырья пока еще можно подоб­ные проблемы решать более или менее успешно.

Наш известный философ и социолог Александр Зи­новьев в свое время говорил о нынешней России при­мерно следующее: это государство-ублюдок (букваль­ное выражение Зиновьева) может существовать бес­конечно долго — и 100, и 200, и даже 300 лет.
Пока на территории РФ есть сырье, огромные неосвоенные пространства («годные» для захоронения ядерных и прочих отходов из-за рубежа), дешевая рабочая сила и прочие атрибуты колонии, у западных держав нет никакой необходимости покушаться на «целостность» такого государства.

В самом деле, зачем «цивилизо­ванному миру» организовывать у нас неуправляемый экономический хаос, разрыв колониально-наместни­ческих управленческих связей, локальные или тем бо­лее повсеместные очаги социальной напряженности?
Вас смущает слово «модернизация»? Но оно никуда и не уходило из обиходного лексикона российских поли­тиков все последние десятилетия. Всевозможные «мо­дернизации», «диверсификации», «демонополизации» довольно громко декларировались и во время прези­дентства Владимира Путина. Другое дело, за грохотом военных кампаний в Чечне эти декларации были не очень хорошо слышны...

Что же касается «идейной конфронтации» разных групп олигархов, то она суть непременное условие же­сткой и порой жестокой компрадорско-капиталистической конкуренции, нередко влекущей за собой пере­дел собственности. Причем далеко не только в нашей стране. А мировой финансовый кризис эту непримири­мую конкурентную борьбу только усилил, обострил.

Так что извините, уважаемый Александр Андрее­вич, вышеприведенная аналогия мне представляется несколько спорной. Хотя, еще раз оговорюсь, возмож­но, Вы правы. Но пойдем по статье дальше...

«Тема глобализации и общечеловеческих ценно­стей, разрушения перегородок между странами и на­циями— это любимая тема президента Медведева. А Горбачев с его «Европа — наш общий дом»?

Есть более неприятные совпадения.

Помните, как мы в одностороннем порядке убирали свои дивизии из Восточной Европы? Победоносные дивизии, которые за три дня могли дойти до Пиренеев, в спешке возвра­щались в Россию и исчезали в русских полях. Сейчас мы уничтожаем армию и готовы перед лицом Америки сократить наше ядерное вооружение на две трети.

В период горбачевской перестройки по всей пери­ферии Союза прокатились конфликты, зажглись горя­чие точки. Сегодня снова горит Кавказ. Горбачевская перестройка была отмечена знамениями. Катастрофа в Чернобыле — это был знак беды. А сейчас трагедия на Саяно-Шушенской ГЭС».

Насчет «любимой темы президента Медведева» ни­чего сказать не могу. Однако осмелюсь заметить, что президент Путин едва ли стремился к политической или экономической самоизоляции.

«Дружественный» экспорт российского сырья и «при Путине» был глав­ным источником бюджетных доходов, а также «стаби­лизационных» и золотовалютных накоплений. А если вспомнить, где эти накопления хранились и хранятся, то и вовсе отпадает охота обвинять экс-президента и премьера правительства в проведении какой-то враж­дебной по отношению к Западу политики. Более того, именно путинские пропагандисты придумали для на­шего государства красивый эвфемизм «энергетиче­ская империя», за которым как бы спрятали подлин­ное предназначение российской «экономики» — доб­ровольно и регулярно поставлять «странам и нациям» дешевые энергоресурсы.

И в таком глобальном «альтруизме» наши владель­цы недр и скважин дошли до того, что установили цены на бензин в Российской Федерации гораздо выше, чем, например, в Америке, которая нефть в основном им­портирует.

Оправдывая самопровозглашенный статус «энергетической державы», мы отнюдь не торопим­ся восстанавливать нашу разгромленную наукоемкую промышленность. Как заявлял два года назад лидер КПРФ Г.А.Зюганов, производство металлорежущих стан­ков по сравнению с началом 90-х у нас сократилось в 11 раз, тракторов— в 14 раз, вычислительной техни­ки — в 15 раз. Это ли не показатели нашей самозабвен­ной открытости перед Западом, постоянного стремле­ния уступить, освободить для него нишу индустриаль­ного и постиндустриального производства? Ведь такое его падение, как в РФ, больше никому из более или ме­нее развитых (а тем паче развивающихся) стран и не снилось. Как не снился и такой, как у нас, износ «основ­ных фондов» — более 50%.

А еще Зюганов привел такие отрадные для лидеров развитых стран и совсем безрадостные для нас данные:

«Обрабатывающая промышленность выпускает продук­ции лишь 45% от уровня 1991 года. Такое падение про­изводства происходило только в момент, когда фаши­сты захватили треть европейской, наиболее развитой, части страны.
После 1991 года не построено ни одно­го крупного современного предприятия. Исчезли це­лые отрасли, определяющие технический прогресс, — электронная, радио- и приборостроение. Россия спо­собна производить лишь половину комплектующих для своего ВПК.

Полувековой юбилей первого спутника и 45-летие полета Гагарина страна встретила без единого метеоспутника. О каком статусе сверхдержавы можно говорить в этих условиях?.. Из России уже выехали око­ло 800 тыс. специалистов высшей квалификации и бо­лее 100 тысяч ученых. Двадцать тысяч ученых работают на страны ЕС, оставаясь сотрудниками российских уч­реждений. Страна становится интеллектуальным доно­ром и кадровой колонией для «золотого миллиарда»...»

Так что правителям западных государств, право же, грешно на нас обижаться.

Не могу согласиться, уважаемый Александр Анд­реевич, и с Вашим мнением о том, что при президен­те Медведеве какими-то ускоренными темпами пошла «демилитаризация» РФ. На протяжении всех постсовет­ских лет и ядерное вооружение у нас планомерно со­кращалось, и армия неуклонно теряла численность, и военные базы за рубежом (например, во Вьетнаме и на Кубе) прекращали свое существование.

«Знаковые» катастрофы, кстати, «при Путине» тоже случались, достаточно один «Курск» упомянуть.

Следующая часть Вашей статьи, Александр Андрее­вич, заслуживает того, чтобы процитировать ее полно­стью. Ибо это не просто фрагмент газетной публика­ции, а «концентрированное выражение» целой теории. Конспирологической...

«Сталинское время было наполнено тайнами. Мно­гие из них не раскрыты, иные не будут раскрыты нико­гда. Ключи от этого великого проекта были у одного че­ловека. И он, уходя из жизни, выкинул эти ключи в реку времени.

Такими же тайнами окружен распад Советского Союза. Либералы, демократы говорят: «СССР распал­ся сам». Но Советский Союз — это не ком сухой глины. Это галактика, наполненная тысячами явных и неявных связей. Распад Союза — огромная тайна. Перестройка была утонченной формой насилия над социумом. Од­ной из загадочных фигур является отец перестройки. Вы думаете — кто? Михаил Сергеевич Горбачев? Нет.

Юрий Андропов является отцом перестройки, ее тео­ретиком, концептуалистом. Таинственный гений или де­мон нашей истории. Он был модератором тех процессов. Начал свое правление с провозглашения курса на усиле­ние производственной дисциплины и модернизацию.

Всемогущий глава КГБ долгое время скрыто управ­лял процессами внутри партии и страны. Он стал гла­вой страны, генсеком. Комитет госбезопасности стал управлять Советами, партией, экономикой — всем. Триумф госбезопасности абсолютно изменил структуру нашего общества. Это был один из первых государст­венных переворотов. Смещение Хрущева в сравнении с ним— это всего лишь внутрипартийные разборки. Приход к власти госбезопасности в лице Андропова — переворот иного плана, структурный.

Академик Сахаров призывал сблизить нашу систе­му с западной. Но первыми сблизились не экономики, не культуры, а разведки СССР и США. Началось интен­сивное взаимное разоружение, собрались переговор­щики. Кто мог этим заниматься? КГБ и ЦРУ. Тогда и воз­никла эта таинственная, нигде не описанная конвер­генция разведок. И Андропов был ее частью.

Он массу времени посвящал чтению советских до­кументов, исторических манускриптов. Изучал стра­ну. Он хотел найти ключи, которые Сталин выкинул в океан истории. И отомкнуть сейф великого советского проекта. Он хотел понять, как устроена советская ме- гамашина. Но не для того, чтобы ее смазать, заменить изношенные узлы. А для того, чтобы узнать, как ее раз­рушить. Империя казалась ему нерентабельной. Нужно было сбросить окраины. Сбросить Украину, Белорус­сию, Среднюю Азию, оставить вместо красной империи русское национальное государство. В результате этой операции мы не досчитались 10 миллионов русских.

И это были не просчеты. Это были четкие расчеты.

Еще один персонаж тех времен — Александр Яков­лев. Простоватый, окающий ярославский мужичок с животиком, милый человек. Но он был послом в Венг­рии и, по существу, руководил подавлением восстания в Будапеште. Пошехонский мужичок вдруг отправился учиться в колумбийский университет в США. Он вер­нулся, напитанный таинственной, мощной культурой американских политических технологий. Он вернулся в Россию кибернетиком перестройки».

В общем и целом эту Вашу теорию, уважаемый Александр Андреевич, ни подтвердить, ни опроверг­нуть не представляется возможным.

Конечно же, СССР распался не сам, и какие-то тайны, связанные с его ги­белью, еще долго будут будоражить умы просвещенной публики. Вряд ли можно исключить и то, что Андропов являлся в каком-то смысле «модератором (т. е. глав­ным регулировщиком) тех процессов». Он твердой ру­кой ввел в советский истеблишмент Горбачева. Он не­гласно поощрял «либеральные настроения» отдельных (подчеркиваю— ОТДЕЛЬНЫХ) представителей около­кремлевской интеллигенции. В конце концов, он чрез­вычайно удачно воспользовался «уходом» с его пути к вершине власти таких сильных конкурентов в борь­бе за партийно-советский трон, как Машеров, Романов, Кулаков, Щербицкий...

Но можем ли мы быть на 100 процентов уверены, что Андропов желал конца Союза Советских Социа­листических Республик? А если все-таки желал, то по­чему никак не проявил это желание во время своего руководства страной?

Ради чего он «собирался сбро­сить окраины» (Украину с Донбассом и Крымом, Кие­вом и Харьковом, подлинно братскую Белоруссию) «и оставить русское национальное государство»?

Ради «странного», невесть кем внушенного «русского на­ционализма»? Но подобного национализма как полно­ценной идеологии, слава богу, не существовало и не существует. Русские националисты не считают белору­сов и украинцев (по крайней мере восточных) какими-то инородцами или иноверцами. Да и вообще, гово­рить об Андропове в сочетании с «русским национа­лизмом» лично у меня с трудом язык поворачивается.

Как писал в своих воспоминаниях о семидесятых го­дах в СССР В.А.Казначеев, бывший партийный руко­водитель из родного Горбачеву Ставрополья: «Подъ­ем русского национального самосознания подавлялся нещадно. Множество русских молодежных организа­ций национального толка были истреблены, а их уча­стники получили не символические сроки, как, напри­мер, прозападные правозащитники, а совершенно ре­альные, полновесные 10—15 лет».

Мне немного «не с руки» заниматься рассуждения­ми о разного рода национализмах, поскольку себя я все-таки к интернационалистам причисляю, и тем не менее меня слегка смутило упоминание о «брежнев­ском» председателе КГБ в означенном контексте. Хотя, конечно, готов признать, что чего-то недопонимаю...

Может, все-таки причины особости и обособленно­сти Ю.В.Андропова следует искать не в теории загово­ра, а в чем-то другом? Допустим, в обычной человече­ской природе, с ее причудами, недостатками и комплек­сами. Что я имею в виду?

Ну, например, ощущение себя чужаком в брежневском Политбюро, в котором доми­нировали либо фронтовики, либо крупные государст­венные руководители времен Великой Отечественной войны. Во времена «застоя» такое деление на своих и чужих было в порядке вещей. Андропов не являлся ни фронтовиком, ни членом сталинского правительст­ва. И как знать, не в этом ли кроется тайна его планов и поступков...

Известно, что среди высших партийных и советских руководителей Юрий Владимирович слыл самым ярко выраженным «ястребом». К примеру, в то время, когда бывшие фронтовики, будущие гэкачеписты (пусть и неформальные), крупнейшие специалисты и начальники Генштаба С.Ф.Ахромеев с В.И.Варенни­ковым высказывали сомнения в необходимости ввода войск в Афганистан, Андропов на этом вводе букваль­но настаивал.

Чем подпитывался столь радикальный милита­ризм — не давним ли комплексом человека, в сущности не шибко причастного к величайшему подвигу совет­ского народа? А совершенно очевидный андроповский цинизм— чем он был обусловлен? Не пресловутыми ли «хрущевскими разоблачениями»?

Сталин при жизни воспринимался как «царь и бог». Когда же он умер, да еще и удостоился посмертных проклятий с трибуны XX съезда, сработала знамени­тая «формула» Достоевского: «Если Бога нет, то все по­зволено». Позволено распивать за милой беседой чаи с «замаскировавшимися» ненавистниками советской власти, позволено заступаться за мерзавца-двурушни­ка, будущего изменника Родины Калугина, позволено покровительствовать Горбачевым и Яковлевым...

Кстати, меня и некоторых моих знакомых весь­ма удивило то, что Вы, уважаемый Александр Анд­реевич, «отправили» А.Яковлева послом в Венгрию, да еще и во время тамошнего антисоветского восстания (1956 года). Андропов был тогда послом в этой стране, а не Яковлев.

Эту Вашу ошибку мы с друзьями сочли преднаме­ренной. Всем известны Ваши своеобразные, только од­ному Вам присущие розыгрыши. Наверняка и эта «ди­пломатическая миссия» Яковлева задумана Вами с тем, чтобы немного подурачить читателей. А если и нет, то опять же ничего страшного.
Андропов, Яковлев — ка­кая в сущности разница. Через Горбачева они навеки «породнились», и Вы справедливо назвали Яковлева «кибернетиком перестройки». Но читаем далее.

«Перестройка была начата с пафосного заявления Горбачева о начале модернизации и ускорения. Это всех вдохновило. Кто же не хотел рывка, преодоления застоя? Кто же не хотел свежего ветра в наших засто­явшихся домах? Но вместо этого был нанесен удар по советской индустрии. При крупных предприятиях, при огромных монопольных заводах были созданы коо­перативы, маленькие хищники, которые набросились на гигантских советских ящеров и стали пить из них кровь. За год они истощили эти предприятия. Перека­чали к себе ценности, разбазарили сырьевые запасы, переманили лучшие кадры.

Пришла теневая экономика. Те, кто скрывался, кого ловили, судили, иногда расстреливали, вышли на свет со своей грабительской психологией. Одновременно была введена процедура избрания директоров. Чудо­вищная идея! Крупные производства нуждались в цен­трализованном управлении. «Красные директора» об­ладали огромным опытом, волей, властью и гигантской ответственностью перед Центром. И теперь их надо было избирать. Толпы рабочих сминали их, выкидыва­ли, заменяя дилетантами, избранниками народа. Это подрывало основы управления советской экономики. И промышленность начала стремительно разрушаться.

Включилась пропаганда по обвинению военно - промышленного комплекса во всех наших бедах. Гово­рили, что ВПК сожрал нашу экономику, высосал из нас все деньги. Но во всех цивилизованных странах ВПК — это локомотивы развития. В нем рождаются все совре­менные технологии. Фундаментальная наука работает на ВПК, там лучшие умы, там открытия, там все средст­ва. Под видом конверсии стали убивать закрытые вы­сокие технологии. ВПК превратился в труху. Теперь мы можем сделать соломенную ракету, берестяной танк, деревянные компьютеры».

В процитированном отрывке комментировать и пытаться оспаривать абсолютно нечего. Лучше Проха­нова тут, как говорится, хоть умри — не скажешь, не напишешь. Вот за это, уважаемый Александр Андрее­вич, Вас и считают бесспорно лучшим, поистине уни­кальным выразителем народно-патриотической идео­логии.

К Вашим хлестким метафорам можно разве что добавить парадоксальный факт: на «трухлявом», дав­но устаревшем, морально и физически, оборудовании как-то исхитрялись до последнего времени произво­дить оружие и военную технику, разработанные еще ПРИ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ. И даже «толкать» эти изде­лия за рубеж, выйдя на второе место в мире по экспор­ту военной продукции.

Но если все пойдет так и даль­ше, то очень скоро и этому бизнесу настанет конец. Не только станочный парк приходит в полную негодность. Рабочий класс также «устарел», «изношен» до предела. А молодого пополнения ждать неоткуда, поскольку сис­тема профтехобучения разрушена. Уже даже олигархи, паразитирующие на старом ВПК, буквально взвыли, за­голосив о необходимости возрождать ПТУ. Вот только найдут ли они желающих обучаться рабочим профес­сиям? У молодежи-то нынче совсем другие запросы...

«Следующий удар пришелся по армии. Армию сна­чала бросили с лопатками на толпу, а после этого пре­дали, обвинив в жестокости. Отреклись от собственно­ручно отданных приказов, представив солдат кровожад­ными монстрами.

Горбачев уничтожил командующего округом генерала Родионова, обвинив его в тбилисской трагедии. Армия была демонизирована и деморализо­вана. Собчак ратовал за свободу Грузии, защищал гру­зин от жестоких русских палачей.
И во что превратилась Грузия? В Грузию Гамсахурдия и Саакашвили. Армия пы­талась усмирить эти безумства, но вышла оттуда уни­женной, оскорбленной и подавленной.

В Вильнюсе про­изошло то же самое. Сначала военных кинули на подав­ление мятежей, а потом Горбачев их предал.

Алма-Ата, Фергана— везде один сценарий. Армия, как верней­ший институт государства, была уничтожена. Как резуль­тат, во время ГКЧП армия вошла в столицу, погрохотала, попыхтела и позорно ушла из Москвы».

А эти Ваши, Александр Андреевич, в высшей сте­пени правдивые заметки я почти дословно пересказы­ваю всюду, где это в той иной степени уместно. И по­добные заимствования отнюдь не считаю зазорными. Уверен, что другие члены ГКЧП полностью разделяли (большинство из них, увы, уже «в прошедшем време­ни»...) мое мнение относительно Вашего яркого, благо­родно-яростного творчества.

В нем, помнится, в свое время нашло отражение и такое справедливое замеча­ние:
совершенно безропотно взирают на все, что про­исходит с нашими вооруженными силами, их «унижен­ные-оскорбленные» офицеры.

Они вместо того, чтобы припугнуть имеющимся у них оружием могильщиков армии и всего Отечества или хотя бы решительно вы­ступить на защиту своих прав, нередко с помощью это­го же оружия сводят счеты с жизнью...

Пользуясь случаем, кстати или некстати упомяну один любопытный эпизод, связанный с вышеупомя­нутым Гамсахурдией: в дни работы ГКЧП он присылал в Москву своих «эмиссаров», дабы выразить от име­ни грузинского народа всеобщее стремление «жить и процветать» в составе СССР. Такая вот грустная ирония судьбы...

Как бы там ни было, раз уж взялся обильно перепе­чатывать статью, то доведу это дело до конца.

«Сейчас Горбачев празднует объединение Герма­нии, сидит вместе с Колем, как триумфатор. Он сдал соцлагерь, он снял с Советского Союза защитную обо­лочку. Он раскрыл врата НАТО к советским границам. Он наслаждается этой победой с лицом иуды.

Еще предстоит узнать, о чем говорил Горбачев, бу­дучи секретарем ЦК, в Лондоне с Тэтчер. Почему со­стоялась эта аттестация? Почему таинственная леди Тэтчер, представитель английской аристократии и английских спецслужб, дала ход Горбачеву? О чем говорил Горбачев в Рейкьявике с Рейганом? После завершения этих переговоров он вышел со страшным лицом, будто убил свою мать. Он совершил ужасное предательство. Когда они встречались потом на Мальте на борту ко­рабля, поднялась страшная буря. Даже море не могло стерпеть предательства, которое там совершалось.

Горбачев потом признавался, что всю жизнь меч­тал порвать с коммунизмом. И все, что он делал, он делал сознательно. Он сознательно уничтожал Совет­ский Союз».

Верно, уважаемый Александр Андреевич! Но о чем говорят нам иудины муки, отразившиеся на лице Горбачева после встречи с Рейганом? Наверное, все же о том, что давно вынашиваемого, якобы разработанного еще Андроповым стратегического плана развала СССР скорее всего не существовало.

По-видимому, имела ме­сто «всего лишь» цепь чудовищных предательств и, как когда-то говорили, перерождений. И абсолютно оче­видно то, что морально-нравственной основой всем этим мерзостям послужили укоренившиеся в позднем советском обществе безыдейность, безверие, бесприн­ципность.

А они суть прямые следствия хрущевского ПЕРЕ­ВОРОТА. Переворота не только в политике и общест­венной жизни, но и, что самое страшное, — в массовом сознании.

Поэтому, как мне кажется, есть все основа­ния полагать, что не Андропов был первым архитек­тором перестройки по-горбачевски, а не кто иной, как Никита Хрущев. И если вспомнить, с чего Горбачев и Яковлев ее начинали — со второй волны «разоблаче­ний сталинизма» — то все в этой гипотезе становится на свои места.

Уважаемый Александр Андреевич, то, что вы делае­те все последние десятилетия, обеспечило Вам достой­ное место в истории Государства Российского. И даже Ваши апелляции к В.В.Путину с расчетом на то, чтобы «чувства добрые лирой пробуждать», свидетельствуют лишь об одном. О том, что Вы по праву находитесь на вершине не только литературного, но и общественно- политического Олимпа.

Искренне желаю Вам отменного здоровья и всяче­ских успехов на Вашем многотрудном и почетном по­прище!

С неизменным особым уважением к Вам, Ваш по­стоянный читатель (и почитатель)

Геннадий Янаев.

Июнь 2010 г.

ВОПРОСЫ POST SCRIPTUM

— Геннадий Иванович, в некоторых изданиях опи­сывается такой случай.

В 1972 году Яковлев, «трудив­шийся» тогда в отделе пропаганды ЦК КПСС, «в один прекрасный день» зачитывал свою знаменитую русо­фобскую статью «Против антиисторизма» перед пар­тийными и комсомольскими работниками, а также представителями творческой интеллигенции.

Во вре­мя этого выступления «главный пропагандист» нашел взглядом в зале писателя Валерия Ганичева (нынешнего председателя Союза писателей России) и отпустил в его адрес какую-то ядовитую реплику. Это была оче­видная для всех «черная метка». В тот момент вы под­нялись со своего места, подошли к Ганичеву и демон­стративно встали рядом с ним, выразив таким образом солидарность с писателем. Было такое?

— А где вы это прочитали?

— В частности, в одной биографической книге о Ганичеве.

— Ну, если в книге писали, значит, наверное, что-то подобное было...

— А почему вы «для прессы» об этом своем поступ­ке никогда не рассказывали? Ведь он дорогого стоит.

— Зачем? Мало ли все мы плохих и хороших дел наделали. О плохих, может быть, и надо иногда рас­сказывать, признавая свои ошибки и слабости. Да и то вряд ли — не так поймут... А бахвалиться по принципу «сам себя не похвалишь — от других не дождешься» вряд ли стоит.

— Яковлев, по вашему мнению, работал на амери­канские спецслужбы?

— Могу сказать на эту тему не больше, нежели со­держится в «открытых источниках»... Да ведь Влади­мир Александрович Крючков не раз выступал по это­му вопросу в прессе. И в своих книгах об этом писал.

Мне известно, что он докладывал Горбачеву о возмож­ной причастности Яковлева к деятельности американ­ской разведки. Однако, как я понимаю, неопровержи­мыми доказательствами этого (возможного) тягчайшего преступления председатель КГБ не располагал. Да и от­куда было им взяться. Если Яковлева завербовали аме­риканцы (как предполагал Крючков — еще в 60-е годы), то, конечно же, сделали это по всем правилам строжайшей конспирации. И чтобы получить об этом достовер­ные сведения, нужно было иметь свою агентуру в руко­водстве ЦРУ или Белого дома. Ну или как минимум пере­вербовать тех, с кем Яковлев в Америке контактировал. Вряд ли такое было возможно. Но, как бы там ни было, Яковлев и ЦРУ делали общее дело. И этому факту не тре­буются какие-то дополнительные подтверждения.

Из недавно вышедшей книги Г.Янаева "ГКЧП против Горбачева. Последний бой за СССР"

http://tertiaroma.livejournal.com/271939.html#cutid1