Часть вторая.
"Тяжёлый день и счастливая ночь"

"Любить так искренне,
Любить отчаянно,
Тебя веселого,
Тебя печального…
Тебя то нового,
Но снова прежнего…
Добрее доброго,
Нежнее нежного.
Любить серьезного,
Порой, беспечного,
Сильнее сильного
И дольше ВЕЧНОГО…"
(с)

***

Дождь прекратил лить. Бетси снился самый странный сон за всю его жизнь. Будто он просидел у памятника Ленину, потом убегал от милиционеров, а позже его пытались изнасиловать скинхеды, но его спас очень странный панк Сид и радушно принял в своей квартире, даже предложив ночлег. Но все сны рано или поздно кончаются, напоследок выдав, что-то совсем бредовое, и ты просыпаешься. Бетси не спешил просыпаться, гладя подушку и сжимая одеяло между ног. «Ещё минуточку, - как всегда перед пробуждением думал он, - хочу досмотреть этот сон… всего минуточка». Но юношу начала смущать, какая-то тяжесть на плече и подозрительно тёплый ветерок, дующий прямо в лицо. Бетси неохотно открыл глаза, но всё закрыли волосы. Гот убрал пряди и замер.
Всё же это не был сон. В данный момент перед ним было лицо Сида, а его рука покоилась на хрупком плече юноше, который вдобавок не одеяло сжимал, а ноги панка. Бетси отошёл от шока, часто моргая. «Это где я? Что я? А он что? Ох, да что…», - закружился поток мыслей в голове гота. Юноша тихо попытался вылезти из-под руки, одновременно убирая ноги. Сид что-то высказал во сне, хмурясь, и перевернулся на спину, убрав руки себе на грудь. Бетси сел, убирая волосы за спину. Взгляд побродил по комнате, замерев на часах. Девять утра. Юноша зевнул и, вытянув руки, потянулся, чуть выгибая спину. Он упёрся локтём в колено и задумчиво приложил щеку к ладони. «Всё же не сон, - Бетси краем глаза посмотрел на спящего Сида, который иногда что-то бормотал, - до чего же бредово… угораздило же меня. Хорошо, что Осирис не стал, пытался больше позвонить. Если бы он узнал, что я спал в обнимку с панком, его действительно удар хватил бы. Надо возвращаться домой». Юноша повернулся, чтобы разбудить Сида, но рука почему-то замерла, не смея прикоснуться к алым волосам. Бетси беззвучно усмехнулся, и убрал её. Одеяло у панка было откинуто в сторону, демонстрируя голый торс. Юноша прикусил губу. Такой идеальной мускулатуры он ни разу не видел, нельзя было сравнить его плоский живот с этим прессом, словно у Аполлона. Бетси стыдливо опустил взгляд, прижав одну руку к сердцу. Оно вдруг с ума сошло, и просто так бешено билось в груди. Гот встал со своей «кровати», и бережно застелив, подошёл к ящику. Ему, конечно, было стыдно брать вещи без спросу, но он хотел уже попасть домой. Найдя какие-то джинсы, юноша неспешно их натянул. Встав, он обнаружил, что они сваливаются с его округлых боков, пришлось ещё ремень взять. Бетси вздохнул, чувствуя себя безкультурной свиньёй и вором каким-то. Он взял со стола листок, проверив, что там ничего не написано, взял карандаш и стал чирикать сообщение. На последней строчке, юноша запнулся. Он о чём-то думал, рассуждал. Явно о чём-то важном. Видимо, последняя строчка должна была что-то решить в будущем, и возможно изменить его. Бетси облизал нижнюю губу, и всё-таки написал, что хотел. Взяв сумку, он тихо выкрался из комнаты и направился к входной двери, переступив через Борю.

Доехал юноше без приключений. Зайдя в свою квартиру, он сел на тумбочку у зеркала. Мать была на работе, сестрички и брат в садике. Он поднял глаза к потолку, и встал. В школу ему надо будет через неделю, пока можно отдыхать. Юноша швырнул сумку к себе в комнату, и прошёл на кухню. Открыв створку холодильника, он обнаружил, что тут даже мыши стыдно повеситься от голода. Бетси потянул руку в самую глубь и нащупал запрятанную бутылку кефира.
- Братик?
Бутылка с грохотом упала на пол, сам юноша дернулся, захлопнув холодильник. Но, увидев своего младшего братишку, облегчённо вздохнул. Саша был самым болезненным ребёнком, так что не удивительно, что он был дома. Мать спокойно его оставляла, потому что мальчик был до ужаса самостоятельным.
- Привет, слонёнок, - Бетси потрепал светлые волосы братишки, - опять болеем?
- Я не специально, - Саша нахмурился.
- Никто тебя не винит, - юноша обнял дитя, - голова болит?
- Кровь из носа шла, - Саша обхватил шею брата.
Бетси отстранился, смотря в чистые голубые глаза.
- Где мама?
- Пошла за продуктами, но она не скоро вернется.
Юноша покачал головой и заметил, что из носа брата снова закапала кровь. Бетси быстро подскочил к ящичку и достал вату. Вытерев кровь салфеткой, аккуратно засунул вату.
- Саш, мы сейчас оденемся и пойдём в поликлинику, хорошо? Маме ни слова.
- Почему? – ребёнок непонимающе захлопал ресничками.
- Потому что твоему брату влетит, - юноша слегка наклонил голову, улыбаясь, - сам оденешься или помочь?
- Сам!
Саша собрался помчаться в комнату, но не заметил мусорное ведро, и радостно его опрокинул. Малыш сидел и медленно повернул голову, со знакомым выражением: «оно само».
- Я уберу, слонёнок, - усмехнувшись, сказал юноша.
Саша кивнул и, поправив футболку, снова помчался. В коридоре опять, что-то упало, подтвердив это возгласом: «Оно само!». Бетси прижал ладонь ко лбу, тихо хихикая.

Юноша шел, постоянно оглядываясь и насторожив слух. Братишка еле поспевал за ним, крепко держа руку брата, но это не мешало ему прыгать по лужам. Бетси это предчувствовал, поэтому велел ему надеть резиновые сапоги и дождевой плащ с любимыми трансформерами. Сам же не догадался до этого, поэтому его ноги были насквозь мокрые. Как и короткая серая куртка, и даже немного шарф, но это уже были труды Сашки. Наконец Бетси увидел белое здание детской поликлиники, которое не пострадало от субкультурных войн. Но это была заслуга Осириса, который позаботился, чтобы на его территории не трогали важные объекты. Тому свидетельство были два здоровенных мужика стоявших у лестницы ведущей к главному входу. Юноша слегка улыбнулся. Никто не знал, откуда подобные машины для убийств в подчинении Осириса и главное, откуда оружие для них. Но и опять, Бетси знал. Этих охранников Осирис нанимал по объявлению, которое вешалось у казарм и мест, где могли быть военные. За хорошие деньги, они готовы были работать хоть на самого Сатану. А оружие – с чёрного рынка. Так что всё просто и никакой магии.
- Привет, Бетси, - один охранник улыбнулся, опуская тёмные очки.
- Здравствуй, Бывалый, - юноша приветливо улыбнулся, - там народа много?
- К педиатру нет, - Бывалый сложил пальцы накрест, потягиваясь, - Зоров, Сашка!
Ребёнок спрятался за спину брата, сказав оттуда: «Здрасте».
- Слушай, Бетс, - мужчина вдруг нахмурился, - ты, где сегодня был? Осирис просто рвал и метал! Всех отправил на твои поиски! Он словно обезумел.
- Осирис, - парень прижал ладонь к глазам, - когда он зол, он просто невыносим. Я с ним завтра поговорю.
- Хорошо бы, - Бывалый поправил лямку автомата, - а то, ещё большая удача, что мы без жертв обошлись.
- Я понимаю. Ладно, мы пойдём уже. Передай ему, что его «блудный сынуля» дома.
Бетси взял ручку Саши и повёл к двери. Мужчина повернул голову и, достав сигареты, неспешно закурил.

Врач сказал, что Саши лопнул сосуд, и что Бетси вовремя привёл братишку. Дав рецепт на лекарство, записал, когда приводить в следующий раз. На обратном пути, юноша побаловал ребёнка, купив ему сладкого. Юноша вообще любил возиться со своими сестричками и братом. Авроре позволял делать со своими волосами разные причёски, с Софьей играл в настольные игры, ну а с Сашей ему чаще всего сидеть приходилось. Мать в них души не чаяла и отдавала все силы им, срывая злость на старшем. Но Бетси это терпел, зная, что лучше он, чем они.
Юноша открыл дверь, пропуская Сашу вперёд. Когда он зашёл следом, в коридоре ждал неприятный сюрприз. Мама.
- Саша, иди в комнату, - жёстко сказала она.
Её взгляд горел огнём злости за линзами очков. Чёрные волосы были связаны в строгий хвост, офисная одежда говорила о том, что она заходила на работу. Саша замотал головой, смотря на брата. «Иди, всё будет хорошо», - сказал одними губами юноша. Мальчик явно не верил в это, но всё-таки направился к себе в комнату, опустив голову. Тихо закрылась дверь. Буря начиналась.
- И где вы были? – холодно спросила женщина.
Бетси сглотнул, зная, что сегодня явно получит. Мать строго запрещала выводить детей на улицу, тем более ему. Ни в коем случае.
- В поликлинике, - юноша старался выглядеть спокойно.
- Да ну? – мать стала подходить, - а стоит ли мне тебе верить? Может ты его к своим дружкам водил?
- Я…
- Молчать! – она перешла на крик, - ты чёртов выродок этой семьи, хоть думал своей пустой головой!?
- У него шла кровь, - Бетси кое-как держал свой крик, - врач сказал, что у него лопнул сосуд. Вот справка.
Он продемонстрировал лист, на котором был штамп.
- Это подделка! – она врывала лист из рук, - ты и твои дружки те ещё бандиты! Как же я тебя ненавижу! Подвергать ребёнка такой опасности может только монстр!
Тут Бетси не выдержал. Он мог терпеть крик, он мог стерпеть оскорбления… но то что он хотел навредить своему брату НИКОГДА.
- Послушай, ты, - юноша сжал кулаки, - ушла чёрт знает, куда и бросила ребёнка одного! Если бы я не отвёл его к врачу, он умер бы! Какая мать так поступит!? Только безответственная стерва!
Мать побелела, а потом стала красной, словно солнце на закате. Бетси и не успел даже понять, как получил сильный удар по щеке. Он ударился головой о стену и сполз на пол.
- Убирайся и никогда не возвращайся в этот дом, - она развернулась, - у меня больше нет сына-ублюдка. Даю тебе на собирание вещей полчаса.

Юноша сидел на крыше соседнего дома. Здесь, он порой отсиживал время, когда мать соберется на работу или думал, глядя на луну. Но теперь, он просто сидел и тихо плакал. Что может быть больнее остаться без дома, без семьи? Брошенный, словно не нужная вещь, и оскорбленный, морально растоптанный. И только слёзы могли хоть как-то облегчить страдания души. Бетси вытер рукавом, слезинки и стал тереть красные глаза. Найдя свой телефон, он еле смог набрать знакомый номер, мешала пелена слёз. Прижав аппарат к уху, он глубоко вдохнул и выдохнул. На удивление, труппку долго не снимали:
- Бетси? – Няка была явно обеспокоенной.
- Да, - юноша пытался унять дрожь в голосе, - Няка, ты где?
- Я в больнице.
- Что!? – он совсем побледнел.
- Тише, со мной всё в порядке. Просто грипп и меня посадили на карантин. А что случилось? Мать опять выставила?
- Да, - Бетси обречённо отвёл взгляд, - я тогда сегодня опять на улице.
- Бетси, прости! Ну, эти врачи меня совсем не слушали.
- Я тебя не виню! Просто… тебя, когда выпишут?
- Завтра. Сделают анализы и всё.
- Завтра увидимся, ладно?
- Конечно, глупенький! Ты на крыше будешь?
- Да, - он еле улыбнулся, - как всегда, засну у трубы.
- Я тебе кофе притащу, нэ?
- Нэ, - передразнил её Бетси, - пока Няка.
- До скорой встречи.
Юноша опустил руку с телефоном. Теперь он был совсем один. К Осирису нельзя, ещё не прошёл срок, когда у него схлынет злость и появиться алкогольная печаль. А к готам Бетси не хотел. Свою боль, он привык делить лишь только с близкими, а не с теми, кто пытается изображать друзей. Юноша всхлипнул. Вдруг телефон вновь зазвонил. Бетси всмотрелся в цифры. Незнакомый номер. Гота это насторожило, но он всё-таки сказал:
- Алло?
- Бетси это ты?
Сид. Бетси облегчённо вздохнул. Он рассуждал, оставить свой номер или нет. Всё-таки это могло бы быть странным знаком. Но, вспомнив, что берёт чужие вещи, всё же оставил.
- Эм, привет? – решился всё-таки панк, которого насторожило молчание.
- Прости, я твои брюки взял, - вяло ответил юноша.
- Да, ничего страшного. Я то до полудня сплю, ты же не мог ждать столько. Только… гм… там, в брюках, была моя зачётка.
Бетси вздохнул. А он то в автобусе думал, что же это ему в бок упирается…
- Я идиот, - заключил юноша.
- Нет! Это я вечно вещи в штанах забываю… правда мне завтра она нужна, я могу её забрать?
- Глупый вопрос. Конечно, да.
- Ты где?
- Улица Прямая дом 6. Крыша, дверь чердака открыта.
- А…
- Первая смена патрулирует улицу Гагарина. Если что, пять человек.
- О, спасибо. Ну, что ж жди.
Бетси повесил первый, устало, смотря на горизонт. «Какой же он… - подумал юноша, улыбаясь, - добрый. Даже бы Осирис возмущался, а он… странный человек». На сердце вдруг стало легко, словно появление панка могло снять боль. Но кто он ему? Случайный прохожий, который просто попал в беду? Или что-то запутанней и сложнее? Этот взгляд, Бетси не забудет никогда. В городе, где все смотрят на тебя, как на врага народа, где каждый может стать твоим палачом, а эта доброта, как огонёк во тьме. Вроде мрак всё ещё вокруг, но уже ты чувствуешь, что свободен от него. Юноша обхватил плечи. «Какие нелепые мысли, - он выдохнул маленькое белое облачко, - нас не может что-то связать. Мы из двух разных миров. Он живой и неповторимый, а я… всего лишь обитатель серого и унылого мира».

Сид не смело открыл дверь, ведущую на крышу. Какой-то ободранный кот, недовольно мяукнул и перепрыгнул на соседний балкон. Панк поправил длинное пальто, и несмело позвал юношу.
- Я здесь.
Сид поднял голову. Бетси сидел уперевшись спиной в трубу, печально смотря на сереющие небо.
- Мне спуститься? – холодно спросил он.
- Не, я поднимусь, - добродушно ответил панк.
Встав на какую-то коробку, ухнув, Сид кое-как забрался наверх, отряхиваясь. Юноша вытянул руку, где была зачётка, а рядом лежали аккуратно сложенные вещи панка.
- Эм, спасибо, - он убрал зачётку в карман пальто, - а почему ты тут сидишь?
- Дышу воздухом, - без эмоционально ответил гот.
- С сумками?
Бетси повернул голову. Сид всмотрелся в омут бледно-фиолетовых глаз и интуитивно всё понял.
- Что-то плохое случилось?
- С чего ты взял?
- Ты не накрашенный.
Юноша долго смотрел в его глаза, а потом засмеялся. Только смех был горький и наполненный болью. Бетси смеялся, чтобы убедить, что всё хорошо и его жизнь просто одна белая полоса. Но вдруг понял смысл сказанного, и смех превратился в истерический, который режет слух и заставляет задуматься, всё ли в порядке с головой. Сид непонимающе склонил голову, думая над поведением знакомого. Смеясь, юноша начал хныкать и заплакал, уперевшись головой в колени. Ему вдруг стало так плохо, что просто уже не мог изображать, что в жизни всё хорошо. Панк тихонько сел рядом обхватив хрупкие плечи. Не потому что, так положено делать, а потому, что ему стало жалко гота. Почему-то Сид сразу понял, что жизнь у него явно не сахар. Бетси прижался щекой к груди панка, продолжая плакать, тщетно пытаясь стереть слёзы, что лились в два ручья. Ему был наплевать, что знает этого человека от силы день, но почему-то рядом с ним было спокойнее.
- Что у тебя случилось? – Сид снова погладил чёрные волосы, видимо запомнив, что успокаивает Бетси.
- Мать из дома выставила, - всхлипывая, ответил юноша, - у меня больше нет семьи.
- Тогда всё ясно… это, конечно хреново. А твои друзья в курсе?
- Пока нет, - он вытер тыльной стороной ладони глаза, - не хочу их тревожить.
- Друзья для того и созданы, чтобы помогать.
- Нет, они созданы, чтобы человек не чувствовал себя одним во всём мире.
Юноша сглотнул, вытирая мокрые щёки. Сид помог ему рукавом своего пальто и заботливо спросил:
- Хочешь, я могу с тобой посидеть?
- Тебе же завтра на экзамены, - Бетси опустил голову, - мне не впервой сидеть тут до рассвета.
- Я думаю, что тебе нужна компания, - панк улыбнулся, - да, и я привык перед экзаменами не спать… дурацкая привычка. Филином себя порой чувствую.
Юноша тихо посмеялся, чуть успокоившись. Он убрал руку, случайно коснувшись чего-то в кармане панка. Это явно была свёрнутая бумага, чтобы убедиться Бетси присмотрелся, и оказался прав.
- А что у тебя в кармане? – у некоторых людей любопытство, тоже помогает успокоиться.
- Это? – Сид повернул голову, - а так… ничего особенного.
- А можно посмотреть?
- Ээээ, думаю, не стоит, - панк слегка покраснел, - а то ещё не то подумаешь…
- У тебя там, что плакат с голой женщиной?
- Нет!
- Мужчиной? – удивлённо спросил юноша.
- Что!? – Сид ещё сильнее покраснел, - это… это… неважно.
- Ну, ладно, - у юноши не было никакого желания спорить.
Он чуть отодвинулся, обхватив колени руками, устремив взгляд на горизонт. Внизу лежали дома, и улицы. Словно сеть запутанных линий, город демонстрировал чью-то жизнь или даже судьбу. Бетси снова стало грустно, глядя в окна, где чья-то семья накрывала на стол обед, глядя на улицу, по которой неспешно шла пара. Ему снова стало одиноко, не смотря на присутствие Сида. Мерзкое чувство замерло на уровне сердца, хватаясь своими склизкими «лапками» за нити души. Снова хотелось плакать, но юноша просто смотрел в даль, придаваясь мрачным мыслям. Сида, конечно, насторожила повисшая тишина. Он посмотрел в лицо Бетси: печальное, бледное, с мокрыми от слёз глазами, оно не казалось милым. Панк решил развеселить «летучего мышонка»:
- Не грусти, - он улыбнулся, - жизнь на этом не заканчивается!
- Тебе легко об этом говорить, - буркнул юноша.
- Возможно, - не отрицал Сид, - но всё же. Если думать более позитивно…
- Почему ты пытаешься меня развеселить? – перебил Бетси, - почему заботишься обо мне? Мы знакомы всего пару часов, а ты переживаешь, будто мы друзья с детства!
Панк прижал большой палец к подбородку, и задумчиво улыбнулся:
- Не знаю… просто бывает порой такое, когда создаётся чувство, что знаком с человеком всю жизнь.
- И только поэтому?
- Нет, - Сид отвёл взгляд, - ты только не обижайся, ладно? Ты кажешься таким беззащитным и слабым, словно одинокий цветок в поле. Открытый всем ветрам и проливным дождям, ты всё равно назло продолжаешь расти.
- Ты это по одному взгляду понял? – Бетси опустил голову, чтобы чёлка скрыла румянец.
- По одной фразе. «Я пытался доказать, что сильнее, чем кажусь».
- Я не такой, - юноша обхватил волосы рукой, убирая за шею, - я, правда, слабый, но не борюсь. Просто плачу сидя на крыше, или жалуюсь кому-то близкому. Самый обычный подросток, у которого наступила чёрная полоса.
- Ты, возможно, и обычный, но тем ты и привлекателен.
Сид прикусил язык и отвернулся. Бетси заинтересованно повернул голову. Панк потирал шею, но всё же юноша заметил смущение.
- Порой я могу нести чушь без остановки, - он повернулся, виновато опустив глаза.
- Ты, правда, так думаешь?
Сид дёрнулся, удивлённо переводя взгляд.
- Эм… а… правда. Ты только ничего такого не подумай!
- Я и не собирался, - юноша улыбнулся.
- Другое дело, - промурчал он, - улыбка тебе больше к лицу. Порой мой язык без костей, может принести пользу.
Бетси усмехнулся и снова придвинулся поближе. Вдалеке, словно светлячки, загорались фонари, повествуя о скором приходе ночи. Медленно, словно засыпая на ходу, ползли по небу облака, дул лёгкий ветер. В такие вечера, обычно приходила муза творцам и спокойствие обычным людям. Когда кажется, что мир и не такой уж и ужасный, и наполненный злом. И что Утопия совсем близко.
- Обычно, - вдруг заговорил Сид, - я в это время беру карандаш и рисую… такое приятно время.
- Ты не хотел стать художником? – поинтересовался юноша.
- Хотел… комиксы рисовать. Но решил подстраховаться, поэтому пошёл на юриста. Таланты обычно признаются либо после смерти, либо после хорошей продажи. Это прозвучало цинично, да?
- Мир такой, - Бетси поднял взгляд к небу, - но порой случаются… нонсенсы.
- К примеру?
- Если бы я рассказал, как одного гота спас один панк, мне бы фиг кто поверил.
Сид усмехнулся, смотря тоже на небо. В бескрайнем мире свободы мелькала одинокая птица, протяжно, будто кого-то, зовя, она кричала. Бетси и Сид, так засмотрелись на неё, что не заметили, как упёрлись плечами, а руки панка легла на ручку гота. Пока птица не скрылась за ближайшим зданием, они этого не заметили. Первым обратил внимание юноша, молча, смотря на свою руку, потом заметил парень, тоже опустив взгляд, он поспешно убрал свою. Повисла напряжённая тишина, и тут уж мама панка не спасла бы. Но Бетси решился заговорить:
- Всё же, что ты там такое нарисовал?
- Честно, ничего важного. Каракули.
- Каракули не таскают в карманах.
- Я её на паре нарисовал.
- Такую здоровую? Тебя лектор выставил бы.
- Неее, ему как-то фиолетово.
- Ну, покажи! – юношу вдруг одолело очень сильное любопытство, - Пожаааааалуууйста!
- Неа, - упёрся Сид.
- Плиииз?
- Бетси, я тебе её даже под страхом смерти не покажу. Только если будешь щекотать.
- Заметь, тебя никто за язык не тянул!
Юноша легко расстегнул молнию пальто и стал щекотать Сида. Панк упал на спину, тщетно обороняясь, хохоча в голос. Но у Бетси были длинные пальцы и ловкие руки, так что как тот не старался, всё равно гот касался особо чувствительных для щекотки участков. Для некоторых, щекотка хуже пытки, когда смеёшься, и не можешь никак выкрутиться. Поэтому Сид, свернувшись калачиком, протянул свой «шедевр». Бетси довольно хмыкнул, убрал волосы с глаз и сел, поджав ноги под себя. Неспешно развернув рисунок, он лишь молча приоткрыл рот…
Это был нарисован он, когда читал книжку комиксов. Только в фэнтези образе. Сначала, Бетси подумал, что льстит себе, но, присмотревшись, всё же понял, что это он. Нарисованный прототип сидел, поджав под себя ноги, на троне, который оплели розы, а наверху гордо восседал ворон. В бока уходили кожистые крылья летучей мыши, вместо футболки панка была нарисована красивая туника и сапоги с золотыми пряжками, а в руке была толстая книга, явно для колдовства. Но больше всего Бетси поразил взгляд: он был словно, как у живого, именно тот, который юноша порой видит на фотографиях Няки, подлавливающая момент такой задумчивости.
- Я же говорил, - грустно подметил Сид.
- Это я? – пальчик плавно прошёлся по контуру крыла.
- Да… некрасиво?
- Что ты! – возмутился гот, - этот рисунок красивее меня вышел!
- Ты именно такой, - панк потупил взгляд, - только без крыльев.
Бетси снова улыбнулся, рассматривая рисунок.
- Можешь мне его подарить? – робко спросил он.
- Да, - Сид лучезарно улыбнулся, - мне совсем не жалко.
- Но эта такая работа…
- Ничего… - он осторожно добавил, - мы же ещё увидимся?
- Ну, - юноша лже-задумчиво надул губки, - возможно.
Сид усмехнулся и чуть прищурился, от внезапного сильного ветра. Но, повернув голову, удивлённо изогнул бровь. Юноша подставил лицо ветру, блаженно закрыв глаза, а волосы развивались за спиной, словно крылья. Конечно, панк, первым делом подумал, что ему ангел померещился, но, подумав, сказал:
- А всё же с крыльями…
- А? – гот повернул голову, - ты о чём?
- О твоих волосах… они словно крылья.
- Поэтому меня и назвали Бетси, - юноша мило улыбнулся.
- Тогда, я понимаю почему, - панк упёрся щекой о ладонь.
- А тебя за что прозвали?
- А меня не прозвали, - Сид усмехнулся, - мне мать таким именем нарекла.
- А в честь кого?
- По-моему… в честь одного из гитаристов какой-то группы английского панк-рокка. Это моя мама, она, как сама говорит, родила с ирокезом.
- Повезло, - юноша печально улыбнулся.
- Не хотел напоминать.
- Я не за неё переживаю, - Бетси обхватил плечи, - А за брата и сестричек.
- У вас большая семейка.
- Да… жаль, отца нет с нами. Тогда всё бы было по-другому.
- А что с ним произошло?
- Он поздно ночью возвращался с работы, его окружили какие-то пьяные гопники… у них было оружие, а у него лишь букет, для мамы. Нам сообщили о его смерти на утро, когда родились тройняшки.
Юноша грустно усмехнулся:
- Что-то я опять о грустном,- он склонил голову в сторону панка.
- Есть немного,- Сид снял плащ и накинул на плечи Бетси, - холодает.
Гот благодарно улыбнулся и прижался к груди панка. Не смотря на быстро нарастающий холод, ему было тепло, как у костра. Вскоре небо стало тёмно-фиолетовым, загорелся последний фонарь и небо озарили звёзды. В окнах замелькали огни, где-то уже вдалеке раздались выкрики. Юноша ещё сильнее прижался. Он не любил ночь, тем более, сидя на крыше. Мог зайти, кто угодно, а вот сделать мог одно…
- Расскажи, что-нибудь? – Бетси стыдливо опустил взгляд, притягивая воротник пальто.
- Мне тоже страшно, - Сид пригладил чёлку, - не стыдись, не боится только либо бог, либо дурак.
- А чего ты боишься?
- Я? Да много чего… мышей особенно.
Юноша хихикнул.
- Серьёзно?
- Честное слово! Мама даже мой крик передразнивает, когда я мышь вижу.
- И какой же он?
- А вот такой: «Иииииии!»
Бетси засмеялся, не веря явно в услышанное. Такой большой парень, не мог визжать, как девчонка.
- Не веришь? Я тебе ручаюсь! Порой даже на фальцет перехожу!
- Хватит! – хихикая, взмолил юноша.
- Однажды, мать кинула мышь мне в сумку. Ты бы видел лица моих сокурсников, когда я закричал, увидев этого зверёныша! У лектора даже очки треснули, а он сам неделю отходил, так хохотал!
Бетси продолжил хихикать, уперевшись головой в свои колени.
- Не ну, ты мне явно не веришь…

Сид всю ночь смешил юношу, повествуя своих «страхах». Естественно, он это всё выдумал. Но ему было так приятно слышать смех юноши, и видеть посветлевшие личико. Бетси тоже рассказал, несколько смешных историй. Про то, как он однажды, пока его друзья-готы обряды проводили, он задремал на чей-то могилке, а под рассвет, сторож подошёл. Старичок то слеповат был, и не заметил маленького гота. Поэтому подойдя к могиле, и, видимо по привычке спросив: «Ну, как ты тут?», он явно не ожидал ответа: «Нормально». Конечно, сторож быстро умчался от этой могилы, а юноша в неведенье, пытался осознать, как тут оказался.
Пока они разговаривали, гот совсем забыл про свои проблемы. И действительно, ему показалось, что жизнь идёт дальше и в лучшую сторону. Сид просто творил чудеса, своим оптимизмом. И снова сердце билось, как сумасшедшие в груди Бетси.
- Рассвет, - выдохнул панк, глядя на горизонт, - так быстро время пролетело.
И действительно, вдалеке, задрожали первые лучи. Юноша повернул голову, чтобы получше рассмотреть.
- Да… - Бетси вздохнул, и улыбнулся, - спасибо.
- За что? – удивился Сид.
- За всё, Сид. Я впервые почувствовал себя хоть кому-то нужным, спасибо тебе за это.
- Бетси…
Панк замолчал и молча, покачал головой. Он не смело посмотрел в глаза юноши, и невольно замер. В бледно-фиолетовых глазах красиво отражались лучи, и серый город, казался живым и каким-то сказочным. Медленно поднимался диск солнца, озаряя всё вокруг. Юноша прикрыл глаза, поэтому Сид тяжко охнул.
- Почему ты вздыхаешь? – Бетси повернул голову.
Панк снова увидел рассвет и природную красоту глаз юноши. И просто тонул в них…
- Рассвет в твоих глазах, становиться воистину прекрасным.
Юноша почувствовал, как сердце замерло. Словно, какая-то важная деталь, наконец-то, встала на место. Бетси ласково улыбнулся и приблизился. Сид вновь осознал, что сказал глупость и хотел, оправдаться. Но тонкий пальчик лёг на его губы.
- Я всё так понял, - прошептал юноша.
Его рука полностью легка на щеку панка, а губы приблизились к чужим губам. Он нерешительно, словно взмах крыла бабочки, коснулся их и чуть отпрянув, прижался полностью. Бетси чувствовал, что дыхание Сида замерло, а щека под ругой, словно горела. Юноша стало страшно, что сейчас панк резко оттолкнёт его. Но вместо этого, руки парня обхватили его, прижав к себе. Гот расслаблено улыбнулся, продолжая целовать нежно и вкладывая все чувства, которые испытывал. Одна рука Сида скользнула под волосы, слегка сжав их в ладони, а он, кажется, замурчал. Бетси отпустил его губы и чуть коснулся своим носиком носа панка. Он впервые вытворял такое, и поэтому просто растерялся, не зная, что делать дальше. Сид лёг на спину, вместе с юношей, и теперь первый поцеловал, и тут же отстранившись, поцеловал белые щёки, лоб и носик, снова вернувшись к губам. Юноша сжал его футболку, и поддался вперёд. Поцелуй панка был осторожным, нерешительным, но при этом сладким. Губы намокли, вскоре язык Сида прошёл в рот Бетси, заигрывая с его язычком. Гот покраснел, но противостоять не стал. Поцелуй стал глубже, и оба излучали уже страсть. Они отрывались друг от друга, чтобы тяжко вдохнуть прохладный воздух, чтобы потом смешать его с жарким дыханием. Руки сплелись вместе, юноша чувствовал, как тяжко вздымается грудь парня, и как его собственное сердечко, готовы было выпорхнуть из груди. Но ему казалось, этого мало… чтобы понять, что чувствует к нему Сид. Бетси хотелось больше и намного. Но он боялся боли. Панк отстранился от его губок.
- Что-то не так? – заботливо спросил он, убирая чёрные пряди с личика.
Юноша молча отвёл взгляд, и лишь выпрямился, уперевшись руками в грудь Сида. Пальцы легко прошли по рельефным линиям, переходя к торсу, который тут же напрягся. Бетси прикусил губу. Панк улыбнулся и сел, усадив его к себе на сложенные ноги, и, рукой убрав непокорные чёрные волосы ему за спину. Юноша улыбнулся ему в ответ и прижался лбом к его лбу. Порой без слов было всё гораздо проще и яснее. Сид погладил изящную спинку и нерешительно перешёл к молнии. Он снял тонкую курточку, положив её рядом. Бетси снова его поцеловал, чуть терясь об него, руки дрожали, и он никак не мог ухватить край футболки панка. Парень улыбнулся и сам снял её, приподнимая майку на худеньком теле. Юноша уже увереннее расстегнул молнию джинс панка, целуя более рассеяно. Сид подтянул свой плащ, и уложил на него Бетси, целуя изящную шею и иногда касаясь губами мочки уха. Юноша почувствовал, как руки панка легко расстегнули пуговицы его джинс, и опустили их до колен.
- Мило, - выдохнул Сид, смотря вниз, - теперь они чёрные и с бантиками?
- Белый не мой цвет, - скромно улыбнувшись, ответил юноша.
Панк так же нежно улыбнулся, чмокнув приоткрытые губы, опустился и стал нежно покрывать поцелуями белую грудь и плечи. Бетси стал дышать чаще и глубже, обхватив руками шею парня. Он весь горел внутри, но чувство страха замерло в груди, повиснув тяжёлым камнем. Сид припустил свои штаны, и коснулся гладкой ткани трусиков юноши. Бетси не выдержал, и резко прижал колени к груди. Панк непонимающе отстранился. Юноша закрыл глаза, и через силу, заставил себя опустить ноги. Сид задумчиво коснулся его щеки, второй нерешительно спуская бельё. Бетси не сопротивлялся. Когда трусики оказались на щиколотках, парень прижался к щекой к белой груди. Из глаз юноши покатились слёзы, он еле-еле мог держать ноги раздвинутыми. Сид почувствовал, как ему на макушку, что-то капнуло, он приподнял голову. Увидев слёзы, он сразу остановился.
- Что такое, мышонок? – панк нежно стёр слёзы.
- Страшно, - прошептал юноша.
- Может, тогда не будем?
- Но, как же…
- Потерплю, - Сид нежно поцеловал его, - это не важно.
Он сел, уже опуская руку, чтобы подтянуть штаны, но Бетси остановил его.
- Я потерплю, - юноша выдавил улыбку, - я могу вечно бояться.
- Мышонок, - Сид приблизился к его губам, - я не хочу, чтобы ты плакал.
- Я не буду, - упрямо ответил гот.
- Но…
- Пожалуйста, - Бетси чуть прикоснулся губами к его губам, - я уже и не так боюсь.
- Люблю тебя, - панк поцеловал его.
Сид опустил руку, на его живот и нежно погладил. Юноша выгибался в след его руке, впиваясь в губы страстным поцелуем. Парень обхватил руками его бёдра и чуть приподнял. Бетси прижался животом к нему. Сид нерешительно начал входить. Юноша вцепился в него когтями, не отпуская губы. Панк нежно погладил ягодицы, и аккуратно вошёл полностью. Бетси всхлипнул, и плавно отпустил спину Сида, на которой красовались красные полосы. Юноша отпустил губы и прошептал: «давай». Панк закрыл глаза и прижался щекой к щеке Бетси, неуверенно, двигаясь внутри. Гот всхлипывал и крепко прижимался к горячему телу партнёра.
Но всхлипы вскоре перешли на стоны, движения стали чаще и сильнее. Боль превратилась в сладкое удовольствие.