Это цитата сообщения Dmitry_Shvarts Оригинальное сообщение

От императрицы до комсомолки

Духи «Красная Москва»: в 20 веке их носили все — от императрицы до комсомолки.

Говорят, что запахи сохраняются в памяти дольше всего. Они настигают тебя внезапно, когда уже, казалось бы, забыты имена, адреса и обиды. Даже в Москве — городе больших денег, которые, как известно, не пахнут.

Духи «Красная Москва». Моё первое по-настоящему «стыдно». Я заправила ими фломастеры, чтобы ярче писали (видимо, иных спиртовых жидкостей не было). Просто выбрала из пузырьков на трюмо самый непрезентабельный и извела его содержимое на художество. За этим занятием меня и застала бабушка Ксения Николаевна. Не было ни криков, ни тумаков. Она заперлась на кухне, где курила «Беломор», и долго разговаривала с родителями. Потом взяла пустой флакон и засунула его в шкаф с бельём. Полотенца ещё пару лет благоухали тяжёлым, прямолинейным, как взгляд бабушки, запахом.

Так же по праздникам пахло от соседки тёти Тамары — грузной женщины с толстыми золотыми перстнями. Тамарины духи стояли почти на таком же трюмо в целости. У неё не было ни невоспитанных внучек, ни вообще семьи. Дворовые старушки судачили, что она убила свои годы на женатого мужика, но «Якин так и не бросил свою кикимору». Не видел смысла менять шило на мыло. У кикиморы тоже было трюмо, и она тоже «носила» «Красную Москву»...

Москвички — обладательницы фарфоровых кошек в стенках, потёртых ридикюлей на защёлке и приборов для поднятия петель (чтобы стрелки на колготах чинить) владели ароматом, за которым вроде бы гонялись модницы Парижа. Духи занимали высокие места на международных конкурсах. О красномосковских флаконах знали даже заокеанские вандербильдихи (хотя и ходил слушок, что духи экспортировала американская мафия для подрыва «сухого закона», а в пузырьках бултыхался не парфюм, а коньяк)…

Капнуть из флакона на пальчик, не знавший маникюра, и потереть за ушком. Так советовала книга «Вам, девушки». Так показывала девушка-кино Любовь Орлова, так делала женщина-космос Валентина Терешкова. Супругу Николая II Александру Фёдоровну избрали лицом бренда позднее — в эпоху, когда товары на рынке стали продвигать, а не просто выбрасывать на прилавки галантереи. Для придания буржуазной ноты из архивов вытащили историю о французе Брокаре. Экспат, приехавший душить московских модниц, увидел неповторимое сочетание ароматов во сне. Шедевр назвал «Любимый букет Императрицы» и преподнёс его урождённой принцессе Гессен-Дармштадтской на 300-летие Дома Романовых в 1913 г. Императрица была в восторге… Потом, как водится, пришли большевики и всё испортили. Фабрику Брокара переименовали в «Новую зарю», «Букет» — в «Красную Москву», а благоухательную отрасль отдали в подчинение трестам жировой промышленности.

Из жиров «Красную Москву» вытаскивала жена Молотова — Полина Жемчужина. Самая элегантная дама столицы ходила к Сталину, жаловалась на перебои с эфирными маслами, упаковочными материалами и настаивала на создании Главпарфюмера, который бы контролировал гигиену и аромат советских женщин. Всё кончилось обвинениями в «преступной связи с сионистскими организациями» и ссылкой в Казахстан. Жемчужина умерла в 1970 году, так и не увидев, как в Москве открылись социалистические бутики «Ванда», «Лейпциг», «Бухарест», где командированные и москвичи пыхтели в очередях за немецкой краской для волос и польскими духами «Быть может».

Бабушке дарили «Быть может» и «Пани Валевская». Папа на вырученные за Афганистан валютные чеки покупал ей в столичных «Берёзках» французские дезодоранты. Богатства стояли почти нетронутыми на трюмо, потому что в заграничном было как-то неловко. Новая «Красная Москва» тоже появилась в доме. По глубокому бабушкиному убеждению, она была не той (то ли из-за непритёртой крышечки, то ли потому, что с годами острота обоняния, как и зрения, снизилась). Брюзжала. Но, собираясь в свет, по обыкновению слюнявила карандаш для подводки бровей, тёрла губы морковной помадой и наносила не ту «Москву» за ухом…

Это абсолютная правда. Если повести носом, то среди сурового перегара, смога и кислых щей можно уловить «Красную Москву». Часто — в троллейбусе. Часто — с примесью корвалола. Так пахнет время, когда стыдно пока только за фломастеры. Когда страшно, что бабушка молча уйдёт. Пока только на кухню.

Кстати, а знаете ли вы...

История духов «Красная Москва»

В первой половине XIX века во Франции родился тот, кому предстояло стать одним из самых известных, а потом совершенно забытых дамских угодников. Он угождал и продолжает угождать решительно всем дамам и девицам, вдовам и даже императрицам, невзирая на их возраст, семейное положение и, мало того, даже никогда с ними не встречаясь.

Детство Брокара

Еще в детстве у Генриха Брокара обнаружился невероятный дар, однажды папа Брокар с большим удовольствием подбрасывал вверх своего румяного карапуза, а тот смеялся на руках отца и неожиданно спросил:
— Папа, чем от тебя так восхитительно пахнет?
— Нежным ароматом духов твоей матушки, — отвечал отец. — Милая, — обратился он к жене, — посмотри, какой у нашего малыша нос! Непременно он станет парфюмером!
— Кем же еще ему стать, если все в роду Брокаров были отличными парфюмерами? — заметила тетка Брокара, до того тихонько сидевшая в уголке в кресле.
— Вот только как добраться к вершинам парфюмерной славы и хорошим доходам во Франции, где парфюмеров не меньше, чем ёлок в лесу?
Старший Брокар поставил сына на пол, и лицо его помрачнело. Конечно, у мальчика, несомненно, есть талант, да и отец непременно передаст ему некоторые секреты их тонкого, изящного искусства составления изысканных ароматов. Но тётя Жанель, как ни крути, права: парфюмеру пробиться во Франции, считающейся ведущей парфюмерной державой, не так-то просто, даже при солидной поддержке славного имени предков.
Тетя Жанель подала маленькому Генриху идею, каждый может загадать желание и увидеть волшебный вещий сон в Сочельник, если Господь ниспошлёт ему благословение, а как раз и был Сочельник. Она предложила ему пораньше лечь спать и хорошенько помолись перед сном.

Утро пришло солнечное, с ясным голубым небом и бодрящей прохладой. Все в семье получили подарки и собрались за праздничным завтраком. Подкладывая на тарелку маленького Генриха гусиного паштета, старая Жанель, словно невзначай, поинтересовалась, что он увидел во сне? Малыш ответил, что видел незнакомый, весь заваленный снегом огромный город. Он не знает, как он называется, но это очень далеко от Парижа. И еще он видел странный букет цветов: от них шёл неземной аромат, от которого легко и приятно кружилась голова. Отец поинтересовался, запомнил ли он этот запах, но мать попросила не лишать мальчика сказки.
Генрих рос смышленым и предприимчивым молодым человеком. Он получил хорошее образование, разбирался в химии, парфюмерном деле и коммерции, но, как и говорила Жанель, во Франции пробиться на вершину оказалось невероятно трудно. Тогда молодой Генрих Брокар решил рискнуть: он попросил денег у отца и сообщил, что уезжает. Отец поинтересовался куда?
И Генрих поведал отцу, что его друг Жорж Николь едет в Россию: он намеревается основать в Санкт-Петербурге магазины модного платья. И он решил составить ему компанию в дороге и открыть в Москве парфюмерное дело с производством и собственной торговлей.
Отец подумав, согласился с поездкой, надеясь, что сын не посрамит славного имени Брокаров.

Империя Брокара

Россия встретила Генриха очень радушно, и скоро он убедился, что не зря выбрал именно Москву — хлебосольную и широкую, а не холодный чиновный Петербург. Работящий и оборотистый, умевший быстро решать нужные дела, Генрих Брокар 15 мая 1864 года основал в Москве предприятия по производству парфюмированного мыла.
— Лиха беда начало! — подмигивая своим помощникам, повторял он понравившуюся ему русскую поговорку.
Сначала Генрих выпускал всего три сорта мыла: знаменитое “Детское” с выдавленным на нём русским алфавитом — на каждом кусочке по буковке! — “Янтарное” и “Медовое”. Продукция быстро начала пользоваться повышенным спросом, и от выпуска ста кусков в день Брокар перешел к расширению производства и разработке новых сортов, из которых русским красавицам особенно понравилось “Греческое”.
Обладая тонким вкусом и отличными познаниями в парфюмерии, Генрих Брокар решил вырабатывать его из лучших сортов орехового масла. И не ошибся — мыло получило головокружительный успех у интеллигентной публики, а вскоре им начали пользоваться даже при дворе. Тем временем Брокар уже смело выбросил на рынок новинки: “Шаром” и “Народное”, всего за копеечку!
К началу XX века фабрику француза стали уважительно именовать “Империя Брокара”. Её владелец имел весьма разносторонние таланты и неизменно угождал русским женщинам всех возрастов и сословий.
Русские красавицы искренне благодарили своих любимых за духи, производства фабрики Брокар, духи Генриха всегда вызывали восхищение.
Уже пожилой Брокар не посрамил славы своих предков. В 1913 году его “империя” обладала восемью золотыми медалями, полученными на всемирных выставках в Париже, Ницце, Барселоне и других мировых центрах парфюма. Только об одном сожалел известный парфюмер — в коллекции высоких наград его “империи”, которую теперь отлично знали не только в России, но и за её пределами, не хватало звания “Поставщика Двора Его Императорского Величества”. Даже два золотых российских герба, украшавшие этикетки фирмы и пожалованные Брокару в знак признания его заслуг и качества продукции, не могли утешить обрусевшего француза. Однажды в конце 1890-х годов Генриху вспомнилось детство: уютный дом во Франции, весёлый, усатый, ещё совсем молодой отец и старая тётка Жанель, утонувшая в глубоком кресле, стоявшем в полутёмном углу гостиной. Да, хорошие были времена.
Но однажды среди ночи, он переполошил весь дом своими криками “Нашел!”. Он рассказал перепуганной жене, что Бог дал ему тот же сон, как в детстве и он понял, что нужно делать. Надо создать букет! Какой букет, недоумённо спрашивала его жена. Букет для императрицы! — торжествующе закричал парфюмер и, накинув халат, побежал в кабинет: немедленно звонить главному художнику своей “империи”.
На следующий день они уже спорили до хрипоты: выйдет или нет. Он просил его сделать так, как он просит, а запах — это уж его дело. Он уверял , что императрица не устоит!
Спустя неделю в кабинет главы парфюмерной фирмы доставили совершенно необычную вещь: прекрасную хрустальную вазу, полную цветов: алых роз, нежных пармских фиалок, нарциссов, ландышей. И все они с необычайным искусством были изготовлены из цветного воска и выглядели почти неотличимо от живых.
В день рождения вдовствующей императрицы Марии Федоровны она получила от фирмы знаменитого московского парфюмера Брокара весьма необычный подарок: эту самую вазу с изумительно сделанными восковыми цветами, каждый из которых источал свой натуральный аромат. Запахи легко и приятно кружили голову и сливались в необычайный букет. Императрица повелела назвать новые духи “Любимый букет императрицы”, а Брокар получил наконец вожделенный высочайший указ, которым ему жаловали звание “Поставщика Двора Его Императорского Величества”.
Духи стали легендой и приобрели несравненную популярность в России и за её рубежами.

Новые веяния

Говорят, Генрих Брокар увидел во сне не только удивительный восковой букет, благоухающий духами, но и нечто более страшное, однако не стал об этом никому говорить. Наверное, правильно сделал. В 1917 году фабрику национализировали: легендарная “Империя Брокара” превратилась в “Замоскворецкий парфюмерно-мыловаренный комбинат N 5”. Хорошо, у людей в кожанках и с наганами хватило ума не поставить к стенке главного парфюмера Августа Мишеля, работавшего ещё с самим легендарным Брокаром, создавшим множество новых неповторимых ароматов. Как ни странно, именно француз Мишель не стерпел такого безобразия и в 1922 году выступил с предложением. Не дело, так называть парфюмерное предприятие, совсем недавно имевшее заслуженную мировую славу. Уж коли большевикам так охота новых традиций и решений, пусть назовут фабрику “Новая заря”.
Большевики подумали и согласились: вроде звучало вполне подходяще и в духе времени. Так с лёгкой руки другого старого французского парфюмера “Империя Брокара” стала “Новой зарёй”. Но Мишелю не давали покоя легендарные духи, созданные самим Брокаром. Конечно, он прекрасно понимал: новые “командиры производства” не только не согласятся сохранить их прежнее название, но даже не смогут точно выдержать технологию изготовления. Духи станут хуже, чем при Генрихе Брокаре, но Август мечтал оживить легенду. Поэтому внёс новое предложение: “Духи можно переименовать в “Красную Москву””. И люди в кожанках вновь согласились.
Вот такая необычная история у всем известных духов “Красная Москва”. Покупая их, знайте: в фигурном флаконе в форме Кремлёвской башни заключены мечты Генриха Брокара, императрицы Марии Федоровны и грёзы множества давно ушедших от нас русских красавиц. Возможно, именно поэтому бывшие духи “Любимый букет императрицы” теперь имеют чуть горьковатый запах.