http://news.rambler.ru/15315120/
Медведева признали божеством по ошибке.


На днях вместе с группой журналистов я оказалась в Иволгинском дацане (главной резиденции российских буддистов). «Ну все, сейчас придется разуваться», — с тоской подумала я, вспомнив индийские храмы, в одном из которых отморозила ноги и пролежала весь отпуск с температурой. Однако опасения оказались напрасны — по иволгинским храмам все топали в ботинках, а ламы — так те вообще в валенках и кожаных сапогах с мехом. Огорчало другое: местные сувениры — металлические Будды — были необычайно дороги: пятисантиметровая фигурка, которую делают в Китае и продают в Индии и Непале за 2 доллара, в небогатой Бурятии продается почему-то за 500 рублей.

Фигурки никто и не покупает. Да и покупать особо некому — туристов и паломников не видно, местные жители в храмы, видимо, тоже захаживают нечасто.

Из всех доступных удовольствий — свечи за 10 рублей. Наши журналисты внезапно обнаруживают листочки с просьбой о благополучном перерождении в следующей жизни. Листочки тут же расхватываются и подаются в окошко киоска внутри храма: «Сколько? Сколько стоит перерождение?» Из окошка наш пыл охлаждают — для начала надо умереть. «У вас что, кто-то умер?» «Нет, мы за себя хотели».

Вконец расстроенные, плетемся дальше. Участники поездки начинают требовать туалета. Выясняется, что его здесь никогда не было и паломникам приходилось ходить в туалет в траншею. Сейчас туалет вроде бы построили, но нас туда отвести почему-то постеснялись.

В целом Иволгинский дацан производит впечатление большой деревенской усадьбы. Нет здесь высокомерия, как в Непале, где на непосвященных смотрят свысока и с некоторым презрением. Здесь все по-свойски. И ламы похожи на парней из соседнего подъезда. Первый же попавшийся лама — из Кемерово. Родители у Максима шахтеры, сам он тоже успел шахтером немного поработать. Потом решил приехать в дацан и поступить в единственный в России университет, где учат будущих лам. Правда, за много лет он так и не получил аккредитацию в Минобразования. Но это и не важно — будущих лам и без аккредитации с руками отрывают. Специальностей у них несколько: кто-то специализируется по буддистской живописи, кто-то — по тибетской медицине, кто-то — по астрологии и так далее. Учиться долго — восемь лет.

По окончании университета ламы-"медики" уезжают в Москву — работать в платных клиниках. Ламы-астрологи и предсказатели в столице тоже нарасхват (кстати, в Иволгинском дацане на каждом шагу домики с надписью «Астрология. Предсказания» — ни в один из них я не зашла; страшно представить себе, каких бешеных денег может стоить «предсказание» в нашей нищей провинции).

Самые героические ламы идут трудиться «по специальности» — разъезжаются по деревням и весям, в которых имеются буддистские храмы.

Лам катастрофически не хватает. «Учиться на лам никто не идет», — вздыхает Максим, которого, вообще-то, переименовали в Максара, но это чисто формально: все равно все, в том числе другие ламы, зовут его Максимом.

Десять лет назад, объясняет Максим, поступать в университет приехали 200 человек. И всех взяли. С тех пор количество желающих стать ламами с каждым годом неуклонно падало. Четыре года назад, когда поступал он сам, абитуриентов было всего полсотни, из них русских — 12 человек, остальные — буряты, алтайцы и другие традиционно буддистские народы. За первый же год обучения почти все русские разбежались — их осталось всего двое. «Не выдержали местного уклада», — замечает Максим. Я соглашаюсь, вспоминая про туалет. С водой тоже не все гладко. «Вообще-то у нас здесь баня есть. Можно раз в две недели помыться или даже раз в неделю», — рассказывает Максим.

У российского буддизма, тем не менее, свои прелести. Например, в других странах лама обязан быть монахом или хотя бы полумонахом. Полумонах принимает для начала порядка 30-ти заповедей, одна из которых — безбрачие. Затем принимает 250 заповедей и становится полным монахом. «Причем когда он принимает заповеди, он их не знает, — удивил меня Максим. — Только после принятия заповедей ему их раскрывают».

Однако многих наших лам это никоим образом не касается — российские ламы ни монахами, ни полумонахами становиться не собираются. Оказывается, наша страна — чуть ли не единственная, где ламе быть монахом не обязательно. «В православии ведь тоже так: хочешь — принимай монашество, не хочешь — не принимай», — вспоминает Максим почему-то православных священников. Сам он монахом быть не хочет: «Да и родители не разрешают. А для того, чтобы стать монахом, надо получить разрешение родителей».

В Иволгинском дацане полно дворняг. Три года назад их всех под покровом ночи потравили какие-то службы — ожидали приезда президента. Дмитрия Медведева тогда признали живым воплощением божества — Белой Тары.

До этого, еще в 1766 году, бурятские ламы признали воплощением Белой Тары Екатерину Великую. Затем Белой Таре с воплощениями не везло — в позапрошлом веке она родилась на свет царем Николаем II, теперь вот оказалась Медведевым, который теперь уже не президент. А собаки снова на своих местах. Видно, буддистские боги все-таки на их стороне.

Признание Дмитрия Медведева божеством практически раскололо здешнее общество. «Как-то вылетали из аэропорта Улан-Удэ, смотрим — рядом главный российский лама сидит. Мой приятель начал возмущаться — дескать, это кагебешник, и пересел от него подальше», — рассказал мне один из местных экологов.

Другие, наоборот, с главным российским буддистом согласны: «Если присмотреться, Медведев и правда на Николая похож». А особо внимательные даже с Екатериной Великой сходство находят. Чисто внешнее.

И потом, если главный буддист России и правда действует по указке спецслужб, почему он не признал Белой Тарой своего «коллегу» Владимира Путина? В Бурятии уверены, что на непризнание божеством Путин обиделся — якобы, поэтому, заехав после Медведева в Бурятию, в Иволгинский дацан он не зашел.

А зря. Иволгинский дацан — это кусочек бурятского рая. Вокруг — бедность. Даже собак не видно — они в полуголодных условиях не очень-то размножаются. Почему местное население не идет учиться в университет, дающий гарантию на кусок хлеба и даже путевку в Москву, где кусок хлеба с маслом? «А просто буряты полностью обрусели, они точно такие же, как русские», — говорит наш гид. Тогда мне становится все понятно. У нас в стране все уникальное, самобытное. Если христианство — то православие, и обязательно со своим собственным календарем. Буддизм у нас тоже особенный. Свойский такой, деревенский. Добрый.

«А признание Медведева Белой Тарой в Бурятии многие все-таки считают ошибкой», — сказал мне наш эколог напоследок, провожая на самолет.