Каждый год я сижу и с замиранием сердца жду ее. Это событие для меня значит гораздо больше, чем всякие зимние новыегоды, четырнадцатые- и двадцатьтретьифевраля. Каждый год я жду и боюсь. Боюсь, что поворота не произойдет. Что что-то сломается, застопорится, и утра не настанет. И весны не настанет. И ничего не настанет - ничего, кроме кромешной бесконечной зимней ночи, которая, поднявшись откуда-то из дальних лесных лощин и горных ущелий, вползет, как туман, в город, и заполонит собою время и пространство. И изменить ничего нельзя. Можно лишь ждать, вглядываясь в метельную мглу за окном - без цели и без надежды, вслушиваясь, осторожно втягивая воздух, который пахнет чужими мирами и, кажется, звенит от напряжения, искрится разрядами. Слышно, с каким усилием делают очередной шажок стрелки часов, слышно, как что-то рвется, древнее, вцепившись, не желая отпускать. Я образованный человек. Я много читаю. Я прекрасно знаю, за сколько Земля совершает обороты вокруг Солнца, почему весна сменяет зиму, и когда наступает утро. И всякий раз я с детским страхом жду ее. Свою самую долгую ночь. Ночь, полную чудес.