Александр Черемнов 
(1881–1919) 

Пилат умыл в молчаньи руки, 
Неумолим синедрион, 
И тихий стон великой муки 
Безумным ревом заглушен. 

Как разъяренные пантеры, 
Толпятся, злобою горя, 
Рабы, купцы, вожди, гетеры, 
Жрецы святого алтаря. 

Устами жадного удава 
Иуда славит черный грех, 
Ликует бешено Варавва, 
И Каиафы слышен смех… 

А Он, усталый, одинокий, 
Лежит под тяжестью Креста, 
И скорбью темной и глубокой 
Дрожат прекрасные уста. 
Исполнен мукою кончины, 

В лазурь небес восходит стон, 
С чела струятся на хитон 
И капли крови, как рубины. 
Стоят смущенною толпою 
Ученики Его окрест, - 
Но одному даны судьбою 
Ужасный Путь и тяжкий Крест. 
Но если все, не веря чуду, 
В молчаньи робко отошли, - 
Тебе один я верен буду, 
Господь и Бог моей земли! 
С Тобой влачусь я по дороге 

Тяжелой пыльною стезей, 
Твои израненные ноги 
Кроплю горючею слезой. 
И разделю Твои мученья 
И у позорного креста 
Приму удары и глумленье 
И боль – за Господа Христа.