banshur69 20 апреля. 85 лет Павлу Луспекаеву

В Контакте есть радиозапись спектакля БДТ "Варвары", а в Яндексе - трехсерийный телеспектакль "Жизнь Матвея Кожемякина". Оба спектакля по Горькому. Только посмотрев и послушав их, я, наконец, понял, что такое был Луспекаев для нашего искусства, какую тему он развивал и какую тему все потеряли с его уходом.

[500x381]

Луспекаев был единственный актер на роль Ильи Муромца. Его основная тема - безграничный потенциал цельной личности, который не может реализоваться, потому что не получает извне какого-то важного толчка. Могучий богатырь не решается жить, боится жизни, не может участвовать в ней. Хотя, если бы он в ней был, то жизнь сделалась бы лучше. Черкун, охваченный страстью, вдруг спохватывается и заявляет, что вся его страсть была ошибкой, чем в результате губит Монахову.

У Горького, в отличие от Чехова, стреляется женщина, а не мужчина. И стреляется она от позора, который нанес ей отказ Черкуна. Но позор не в том, что ее отвергли, а в том, что отверг такой человек, как Черкун. Его отказ - абсолютно роковой поступок и для него самого, но дальнейшее падение остается за пределами пьесы. Матвей Кожемякин - монах-летописец, родившийся не в свое время и не в том месте - тщательно фиксирует в дневнике все безобразия города Окурова, но только к середине жизни становится способен активно делать добро, точнее - помогать активной молодежи его делать. Но в последней сцене выясняется, что добро-то это он делает только для того, чтобы его оставили в покое. Делает добро, потому что боится жизни и людей. Но распрямиться самостоятельно он не может, действует только при помощи извне. Точнее, при сильном импульсе, идущем от активных женщин - Евгении и Любы. Верещагин - та же тема и судьба, живущий отшельником таможенник распрямляется и начинает действовать только под сильным воздействием Сухова.

Каков же результат? Матвей разделывается с жизнью в своем дневнике, превращая его в городскую хронику. Верещагин нелепо гибнет на баркасе, но от его странного предсмертного распрямления решается исход борьбы: Сухов убивает зазевавшегося Абдулу. В обоих случаях намечается некое посмертное торжество героя над злом. Это краткое и даже незаметное торжество, но оно позволяет более активным пробиться к свету. Илья Муромец в изводе Луспекаева - не триумфатор, а жертва.

Он мог играть и открытый темперамент. Например, Ноздрева. Играл вкусно, но свою тему там не находил. Ноздрев задан с самого начала и не меняется, подвигов он не хочет. Но все же в нем есть одна черта, роднящая его с главными ролями Луспекаева: Ноздрев - вестник правды. Своей беспардонностью он разрушает ложь Чичикова и тем самым очищает город от скверны. Товстоногов после его смерти говорил, что теперь не с кем ставить Отелло. Это была чистая правда, он сыграл бы не хуже Остужева. И его Отелло стал бы такой же чистой жертвой лучшему будущему, как и Верещагин.

[300x229]

После Луспекаева есть кому играть героев.

Но некому играть подвижников, защитников Родины и правды. Сам импульс внезапного и мгновенного распрямления человека навстречу истине и жертве непостижен для современных актеров. Для такого импульса нужно годами копить в себе мысли и чувства, пробуждающие необыкновенный темперамент. Да и прожить нужно совсем особую жизнь - с войной, партизанским отрядом, полевым госпиталем, скитанием по театральным провинциям. С бесконечной жаждой узнавания людей, с любовью к книге.


[300x212]
Последней ролью Павла Луспекаева был вовсе не Верещагин. За год до смерти сам актер поставил фильм об отце солдата, который ищет могилу сына, но все время находит другие могилы, и ставит памятники на каждой из них. Этот фильм видели немногие, он был запрещен цензурой.

А собственная его могила долгое время была в небрежении, пока таможенники на свои средства не установили на ней памятник.
Получилось так, что родной БДТ отказался его хоронить. Гроб стоял на "Ленфильме", а памятник установила таможня. Актера приняла в объятия самая известная его роль.

[800x600]

[312x32]

Лоуренс Оливье  после визита в Ленинград сказал: “В России есть один актер – абсолютный гений! Только фамилию его произнести невозможно”...  Павел Борисович Луспекаев... Гениальный актер, как назвал его великий Лоренс Оливье, снялся в 20 с лишним фильмах, но подлинная слава пришла к нему после выхода фильма «Белое солнце пустыни», в котором уже тяжело больным сыграл Верещагина. 

В судьбе актера Павла Луспекаева самым важным месяцем оказался апрель. 20 апреля 1927 года в Луганске он родился, в начале апреля 1970-го в прокат вышел прославивший его фильм «Белое солнце пустыни», а, не дожив трех дней до своего 43-летия, Павел Луспекаев умер.

[показать]

- Ты же знаешь - я мзду не беру. Мне за Державу обидно.

[300x260]

В шестнадцать он убежал из дома в партизанский отряд – шел 1943 год… В одном из разведовательных рейдов Паше пришлось часа четыре неподвижно пролежать на снегу, и он сильно обморозил ноги - с тех пор кровь по сосудам уже не могла проходить нормально. Ему бы сразу как следует пролечиться, да некогда было – война! А потом в ближнем бою Луспекаева тяжело ранили в руку разрывной пулей.

В саратовском военном госпитале ему уже вкатили наркоз – ампутация казалась единственным способом сохранить юноше жизнь. Каким-то немыслимым усилием воли Паша выплыл из беспамятства и не позволил хирургу дотронуться до своей руки, пока тот не поклялся попробовать обойтись без ампутации. И ничего, зажила рана, даже следа на Пашиной руке почти не осталось!

[377x300]

Когда на ногах появились незаживающие язвы, Луспекаеву было тридцать. “Газовая гангрена, последствие юношеского обморожения ног”, - сказал врач. И на этот раз ампутации избежать не удалось. Правда, хирурги надеялись обойтись малыми потерями, но привело это только к тому, что “резать” Пашу пришлось по частям: сначала ампутировали пальцы одной ноги, через месяц – пальцы другой.

Перед тем как Луспекаева пригласили на роль таможенника Верещагина в «Белом солнце пустыни», он пережил ампутацию второй стопы, ходил на костылях. На роль он был утвержден сразу, и так же сразу стало ясно, что и звать Верещагина будут не Александр, а как и актера – Павел. Сшили ему особые сапоги – с упором внутри, чтобы хоть как-то облегчить боль. Съемки шли под Махачкалой, и довезти до площадки его никто не мог – машина вязла в песке. Километр приходилось идти пешком, и Павел Борисович шел, опираясь одной рукой на плечо жены, другой – на палку. Потом час сидел, опустив ноги в Каспий. Дублеров не допускал и на съемке, по свидетельству Владимира Мотыля, «гордо противился, когда предлагали упростить мизансцену… Лишь иногда после отснятого кадра мы видели, чего стоила ему эта легкость».

[300x225]

Но кое-что в сценарии все же пришлось поменять. Луспекаев любил выпить, мог выпить много, хотя никогда его пьяным не видели, любил застолья.

Как-то вечером в махачкалинском ресторане, разнимая двух дагестанцев, Луспекаев получил удар ножом по лицу. К счастью, ему лишь поранили бровь, но рана не заживала – так в фильме появился эпизод, где один из бандитов стреляет в окно рубки и осколок рассекает бровь таможенника.

За первый год проката «Белое солнце пустыни» посмотрели 40 миллионов человек. От него был в восторге Брежнев, сказал, что фильм получился «не хуже американских».

[350x280]По негласной традиции его смотрели космонавты перед стартом, текст знали наизусть, а на космодроме «Байконур» по рукам ходила шуточная анкета из ста вопросов по фильму. 

При этом «Белое солнце» «не взошло» ни на одном кинофестивале и не получило ни одной награды. Однако, несмотря на усилия недоброжелателей, слава его не меркла, и через четверть века фильм оставался самым любимым уже не у советских, а у российских зрителей. 

И  вот в 1997 году указом Бориса Ельцина «Белое солнце пустыни» получило Государственную премию. Получил ее и Павел Борисович Луспекаев – правда, посмертно.

[300x202]

Говорят, Луспекаев чувствовал, что жить ему осталось недолго. Ему нравилась его палка, Павел Борисович считал ее чем-то вроде талисмана. Он говорил все время: «Если я трость потеряю, то обязательно умру». И во время одной ночной прогулки она пропала: то ли он сам забыл ее на скамейке, то ли прихватили прикурившие у него подростки.

Через несколько месяцев Луспекаев умер. В Москве, в гостинице «Минск» в начале съемок фильма «Вся королевская рать» – от разрыва сердечной аорты.

из блога Leonsija

 

[312x32]

Год назад в городе Луганск был открыт памятник Павлу Борисовичу Луспекаеву.

[507x676]

«Памятник выполнен из бетона с последующей обтяжкой кованой медью, пьедестал - из бетона и облицовочной плитки. Величина конструкции составляет около 3 метров. Руль символизирует собой Державу, сжатый кулак героя говорит о том, что контрабандисты, посягающие на безопасность государства, не имеют не единого шанса. Сундук, бочка и ниспадающая ткань изображают богатство Державы. А немного повёрнутый силуэт и широко расставленные ноги героя символизируют собой стража, стоящего на защите государственных интересов», - рассказал о своей работе автор монумента луганский скульптор Виктор Закалюкин.

Луганский памятник П. Луспекаеву в образе Верещагина - четвертый. Петербургские таможенники в память о Верещагине взяли шефство над могилой актёра, похороненного на Северном кладбище, установили памятник и приезжают туда ежегодно в день своего профессионального праздника. В 2001 году по решению руководителей Донецкой таможни, на границе Донецкой и Ростовской областей был установлен памятник Павлу Верещагину, изготовленный из дуба. В 2007 году у стен Курганской таможни установили памятник Верещагину, приурочив его открытие к 15-летию отделения.

отсюда

[312x32]

Смотреть фильм 1970 года  "Зелёные цепочки" (предпоследняя роль Луспекаева)

Из Википедии:

В 1966 году в самый разгар съёмок в фильме «Республика ШКИД» у Луспекаева вновь обострилась болезнь. Актёра снова положили в больницу. Врачи настаивали на ампутации обеих ног до колен. Однако это поставило бы крест на Луспекаеве как на актёре. Лишь когда стало ясно, что выхода нет, а промедление грозит гибелью, Луспекаев согласился на опасный компромисс, на ампутацию стопы. Вскоре Павлу Борисовичу ампутировали и вторую стопу. После этого его стала невыносимо мучить фантомная боль. По рекомендации врачей он стал принимать сильнодействующий болеутоляющий наркотик — пантопон. Когда доза дошла до шестнадцати ампул в день, Павел Борисович твёрдо решил, что от этой страшной зависимости надо избавиться. Чтобы как-то отвлечь себя, Луспекаев попросил жену принести ему мешок подсолнечных семечек. Однако это помогло незначительно. Неделю актёр находился в полубессознательном состоянии, отказывался от пищи. Большую помощь Павлу Борисовичу оказала министр культуры Екатерина Фурцева. Когда до неё дошли слухи о страдающем от болей актёре-самородке, который, несмотря на это, снимается в кино, министр распорядилась раздобыть для Луспекаева нужные лекарства за границей, а также протезы из Франции. В своём дневнике актёр тщательно записывал часы, а потом дни, прожитые без наркотиков. Когда, наконец, Луспекаев ощутил, что освободился от наркотической зависимости, первое за что он взялся, — начал рисовать себе эскизы протезов.

Геннадий Полока вспоминает:

– По природному дарованию таких артистов, как Луспекаев, у нас просто больше не было. С кем его можно сравнить? Наверное, с Шаляпиным. Он был рожден для суперролей – Макбета, Отелло, Рогожина, – если бы не тяжелая болезнь... При этом, помимо трагического, у него был блистательный комедийный дар – вообще редчайшее сочетание. Он снимался у меня в «Капроновых сетях» – была такая, не самая лучшая моя картина, но Луспекаев там играл браконьера просто грандиозно. Потом была «Республика ШКИД», где уже пришлось снимать его урывками – кусочек снимем, он на полтора месяца в больницу ложится. Но он был настолько ярок, что эти крохотные отрывки превращал в шедевры. У нас очень необычные сложились взаимоотношения: то он мне помогал, уговаривая Басилашвили сдать мне квартиру, то я ему. На «Белое солнце пустыни» первоначально приглашали Папанова, а я уговаривал Мотыля отдать роль Луспекаеву: «Папанов великий артист, но Луспекаев – это такое попадание, что еще неизвестно, кто у тебя в картине будет главным героем, если он сыграет!» Мотыль отбивался: «Мне нужно, чтобы он физически был в форме, бочками мог кидаться...» Я говорю: «Да какое это имеет значение? Он, если нужно, сидя так замахнется...» Так и получилось.

Помимо актерского дарования, это был совершенно уникальный человек. Я помню, он лежал в больнице, а в соседнюю палату положили двух сиамских близнецов, сросшихся головами. Лет им было уже по семь, они никого не слушались, все время хулиганили, но Луспекаева обожали, слушались беспрекословно. Как-то я к нему пришел, они прибежали тоже, он говорит: «Ходите по коридору взад-вперед, пока я не позову, а мы сейчас с режиссером работать будем». Так они и ходили, пока мы разговор не закончили.

Весь материал отсюда: nashenasledie