Ты выбираешь то же что и я?
Больше альтернативы.
И в плохом можно найти хорошее.
Насмешник, насмешник. Все, что я слышу – твой хохот.
Насмешник, насмешник, хохочущий над моим плачем.
Создавая мои страхи из всего, что вне этого места.Они нашептывают мне, убеждая, что я безумен.
Жертва – вот твое имя и тебе не подняться.
Мы пережуем тебя и выплюнем.
Мы смеемся, ты вопишь и плачешь.
Когда мы придем, ты обязательно узнаешь. Шакалы Вреда потрошат тебя
Похоже, жизнь постепенно угасает
Проходя с каждым днем.

Меня покидает желание жить.
Все дается с трудом
И здесь для меня больше ничего нет.
Только конец, который сделает меня свободным. И внутренняя основа меня утрачена.Не могу противостоять тому аду, который чувствую.
Пустота наполняет меня
До точки агонии.Моя жизнь нелегка, хотя я и не жалуюсь.
Я знаю, что лучший друг сам себе – это я, убежать бы из этого по-настоящему фальшивого мира. И я вижу тебя насквозь.
Пичкающего мой мозг своими, так называемыми, стандартами.
Кто скажет, что я не прав?
Вырвись из своих общепринятых норм.
Взгляни повнимательней.

Смотри, они собираются опустить молот.
Но проклятым цепям, не удержать меня внизу.
Потому что жизнь моя чтобы прожить её по-своему. Частичка меня есть в каждом человеке,
Так дотянись, хватай мою руку и
Иди со мной по земле.Ты испытаешь всё на себе.
Те чувства, что глубоко внутри тебя.
Вводит тебя в безумие.  Нет прощения нам за то, что сделали.
Мы и не думаем над тем что мы делали.
Мы не чувствуем скорбь.
Нет жалости к беспомощному. Нет сожаления и нет раскаяния.
Нам ли думать что это значит.Кровь питает военную машину
По мере того как она поглощает всё на пути своём.Бежать тебе некуда
И это точно.
Нам много не надо.
Скажи "До свидания" миру, в котором жил.
Ты всегда брал на себя слишком много.

А все могло бы быть совсем не так,
Если только сам себе не враг,
И не нужно никому чужих саней.        

Стены и двери помнят людей,
Каждого в свой срок.
Помнит дорога ушедших по ней,
Помнит выстрел курок.
Но вот хозяин гасит свечи -
Кончен бал и кончен вечер,
Засияет месяц в облаках...
Кукол снимут с нитки длинной
И, засыпав нафталином,
в виде тряпок сложат в сундуках.      

Этот город застрял во вранье, как "Челюскин" во льдах -
Погрузившийся в ад и частично восставший из ада.
Наше общее детство прошло на одних букварях,
Оттого никому ничего объяснять и не надо.
Отчего ж мы кричим невпопад и молчим не про то,
И все считаем чужое, и ходим, как пони, по кругу?
Вы не поняли, сэр, - я отнюдь не прошусь к вам за стол,
Мне вот только казалось - нам есть что поведать друг другу.