.......................................
Как ни странно, но принято считать, что черно-белый стиль применяется как свежий и интересный эффект в обработке фото. Так ли это? давайте рассудим.

Первое изображение, которое, можно было бы назвать фотографией, было сделано в 1822 году французом Жозефом Нисефором Ньепсом. До наших дней, к сожалению, оно не сохранилось. Но сохранилось изображение 1826 года с условным названием «Вид из окна», полученное тем же методом, с помощью камеры-обскуры на оловянной пластинке, покрытой тонким слоем асфальта. Оно было черно-белым, точнее черно оловянным, а еще точнее темно-светлым. Ведь ни асфальт не давал чисто черного, ни оловянная подложка – чисто белого.

С тех пор инженеры и химики, бьются уже два столетия ради создания приборов безупречно фиксирующих реальность, и надо сказать, что продвинулись очень далеко. Современная цветная цифровая фотография настолько далека от первых даггеротипов, насколько далеки черви от мамонтов в эволюционной цепочке.

Фотографы всех поколений говорили – дайте нам инструмент: – и мы опишем реальность. Инструмент им дали, и что мы наблюдаем?

А наблюдаем мы «художественную», а подчас и «высокохудожественную» фотографию, в том числе и стилизацию под черно-белое фото. Именно стилизацию, так как оригинал обычно в цвете.

Вот типичная цитата:

Черно-белая фотография уже давно стала признаком высокого искусства в таких популярных жанрах, как портретная съемка, «ню» или художественное фото. В наши дни особенной популярностью пользуется не только черно-белая съемка, но и перевод цветных фото в черно-белые снимки, которые придают изображению необходимую выразительность, совершенно потрясающий художественный эффект старины и загадочности.

Это о чем?

О фотографии голой натурщицы, в жестоком контражуре, где на черном причерном силуэте ляжек, лежат бритвоподобные полосы контрового света?

Как говорил один человек: – оставьте; на этом поприще уже обглоданы все кости, засядьте сначала за книги, изучите архивы. Сколько можно повторяться, вы уже не будете первым.

Или черно-белый портрет? Черт возьми, для портрета нужна очень, очень яркая личность, коих не так уж и много. Ваша девушка хоть и мила, но это точно не про нее.

Ну и Конечно, стареющая кинодива, чья красивая молодость прошла еще в прошлом веке, не перенесет яркой и натуралистичной фотки, где видны все ее годы. Где в глубоких морщинах запечатлены все жизненные перипетии, как отразилась многовековая борьба стихий в Гранд Каньоне. Ей, конечно, надо светлый ключ, мягкий фокус и отсутствие цвета, естественно, ведь натуральный цвет кожи уже не радует. Но это уже к вопросу об умении признавать себя смертным и принимать действительность без сожаления.

Ну, или такой пример: Не дождался фотограф на Невской набережной, когда выйдет такое редкое в Питере солнце, ну и сфоткал при пасмурном свете, а дома, убрал цвет, подправил гистограмму и вот, шедевр же, неоспоримо.

Мне же кажется, что применение в фотографии черно белого стиля, равнозначно применению вокодера в записи вокала, или стилю андеграунд в музыке. Именно так.

В андеграунде, имеет место отрицание чистого звука и ладной гармонии в знак выражения анархического стиля. Музыка подземных переходов сильна своим эмоциональным безисходством, своим отчаянием. Человеку, исполняющему андеграунд важно вывернуть свою душу наизнанку, а не блеснуть техникой исполнения. И если есть что вывернуть, то ему простят неопрятность исполнения. Правда, и слушать такую музыку надо сидя на холодном бетонном полу с бутылкой дешевого портвейна и под монотонное шарканье тысяч ног. И тут станет очевидным, что те молодые из благополучных семей парни, играющие свой андеграунд на дорогих инструментах, просто не умеют играть, да и за душой у них не безысходность, а просто скукота и уныние.

В применении к фотографии это звучит так, – я настолько крутой иллюстратор невербальных образов, что качество мне не нужно, и я его презираю. Только зачем эти мастера на своих страничках кичатся много-многомегапиксельными камерами и дорогими чудостеклами? Разве при таком мастерстве не достаточно мобильника? – Вот вопрос по совести.

Или столь модный нынче эффект, открытый на заре диско – вокодер. Имитация голосов инопланетных цивилизаций, или просто симуляция телефонного разговора, говорящие человеческим языком гитары и скрипки… область применения вокодера в музыке безграничны. Но включив русское радио, например, в девяноста процентах «композиций» мы слышим электронное дребезжание, как бы говорящее нам, – я не умею петь, но с вокодером голос не так уж и противен, даже наоборот, прикольно.

Инструмент художественного искажения применить не так-то просто, хотя бы потому, что прежде чем что-то исказить, это что-то должно иметь. И иметь в хорошем качестве. И мне, хотелось бы посмотреть на технические исходники фотографий, так стильно зашумленных имитацией зерна и зацарапанных виртуальными годами в фотошопе. Думаю, авторы большинства таких работ, просто замаскировали нерезкие снимки, аберрации и плохой свет. Ведь если исходник совершенен, и технически и эстетически, какой дурак станет его портить? Ведь не поет через вокодер Пласидо Доминго, или Хосе Карерас, и Роберт Плант не поёт и даже Мик Джагер. Тогда зачем же «мастера» портят хорошие снимки? – Вот ещё вопрос по совести.

Так что же мы имеем? А имеем мы типичное явление нашей эпохи – подражание; – бессмысленное беспощадное, и… безвкусное. Наверное какой-нибудь, не самый плохой фотограф, ностальгируя по черно-белой плёнке, взял да и убрал цвет, и людям понравилось. А какой-нибудь, не очень вдумчивый критик сказал что это: совершенно потрясающий художественный эффект старины и загадочности.

И понеслось. Ведь будучи мастером стеклянного глаза и стального века нужно быть на гребне волны, проносясь высоко над унылыми цветными, а главное, ни капли не загадочными шаблонами, создавая шедевры без лишнего цвета, так мешающего выражению чего-то. А хомячки, при виде мутного, бесцветного прямоугольника, стали восторженно скандировать: – шедевр, шедевр.

Все, – что становится слишком доступным – выходит в тираж. Ушло в прошлое долгое сидение на лавочке в ожидании рассвета или заката, жонглирование цветными светофильтрами и троекратный замер экспозиции. Ушло в прошлое и колдовство на ночной кухне, под тусклыми лучами красной лампочки и журчание растворов. Сделать хорошее черно-белое фото (а других и не было тогда) было не просто, и требовало затрат: денег, усилий и времени. И адепт понимал, что если фото не получится, то оно не получится, вот и мерил он люксы, люмены, градусы и секунды со всей осторожностью, как сапер щупает грунт зондом, ибо фотограф ошибается один раз (реальная присказка в среде фотографов прошлого века). Кто-то скажет что ретушь была и тогда. Да, но как признание своего просчета, как извинение перед зрителем. Но не как попытка сделать из лучей поноса, флаги пламени. И когда, уважаемый тобою мастер, наклонял фотоотпечаток остро к свету и ехидно восклицал: – Аааа… ретушь! – ты лишь молча признавал свой провал.

В этом месте можно рассуждать еще долго, марая виртуальную бумагу и отнимая время у читателя, но я хочу сказать лишь это: Вопрос цвета или его отсутствия, это не вопрос мастерства, а лишь личное предпочтение. И когда, благодарные зрители восхищаются твоими фото, лучше быть честным и ответить что не так уж они и хороши, а не считать их вопли доказательством мастерства. Скромности не хватает нынешним. Скромности и мастерства. И если мастерство – дело наживное, то со скромностью дела обстоят хуже.

Зрителям же можно посоветовать не покупаться на модные имена и модные эффекты, а просто разуть глаза и сердце, и быть искренними.

Скромность мастеров и искренность их почитателей: – вот что спасет красоту. А красота, как известно, спасет мир. Хотя, кто сказал такую глупость?