Диагноз понятен - типичный Овен. С ним день стоит сотни других недель. Он Дуглас инстинктов, ночной Верховен. Твой скучный альков превратил в бордель. Он на расстоянии самый близкий, а рядом в объятиях груб и чужд. И мысленно новенькой одалиске уже без зазрений рифмует чушь. Но твой взгляд направо - пиzдец измена. Ломать и крушить все вокруг позыв. Признанья и маты одновременно - во всем он поэт, слог всегда красив.
И тщетно шипит подколодный разум: так близко его-де не подпускай. Но ты веришь самым избитым фразам. Ведь правда по жизни всегда тоска, а с ним в твоем сердце, душе, утробе счастливая женщина расцвела. И хочется верить, что если гробит он жизнь - от избытка, а не со зла. С ним рыбкой порхаешь в звездатом море, иначе - на простыни как в песке. Пытаешься думать: беда не горе. Пусть так же не будет теперь ни с кем - смирилась и хочешь по крайней мере лицо сохранить и уйти собой. Пусть топчет несбывшесть горячий мерин, а счастье призывно дымит избой.
А он не скрывает случайных случек, не видя резона скрывать-темнить. И гаснет в душевных потемках лучик. Не видится выхода. Рвется нить. Живешь слабой верой, что он вернется. Ведь сам говорил: ты не то, что все. Но вечно нетрезвому от эмоций идти вдоль по беленькой полосе уютного счастья ужасно трудно. Хоть сам верит в чувства и навсегда… А после него все зудят, как трутни. И только его ложь душе нектар. От шуточек этих опять краснеет судьба, искушенная сотни раз. С ним больно порой, но еще больнее выпрашивать вспышки остывших глаз… А им разбежаться бы, чтобы где-то сиять, отражаясь в чужих руках. Ты стих, позабытый своим поэтом. И жизнь - как оборванная строка. Твой мир зависает на честном слове, на грани обрыва, на волоске.
А он каждый раз так небрежно ловит, что снова летается.
Как ни с кем.
Куренный Михаил,