• Авторизация
Дневник елин Лента друзей - Дневник - Полная версия


Без заголовка 08-08-2019 20:16 к комментариям - к полной версии - понравилось!

Это цитата сообщения Bo4kaMeda Оригинальное сообщение

Врубель: «А вы, Илья Ефимович, рисовать не умеете». Коровин о Врубеле и Репине

Bo4kaMeda
Константин Алексеевич Коровин (1861-1939) о Михаиле Александровиче Врубеле (1856-1910)


Михаил Врубель. Скульптурная группа «Роберт и Бертрам», 1896 г., по опере Обера «Фра-Дьяволо».
Особняк Саввы Морозова на Спиридоновке.
Архитектор Франц Шехтель.
Снимок экрана виртуального тура по зданию


Однажды летом в Абрамцеве, в имении Саввы Ивановича [Мамонтова], где гостили И. В. Репин и Поленов, вечером, за чайным столом, Репин зарисовал в альбом карандашом жену Саввы Ивановича, Елизавету Григорьевну.

Врубель, посмотрев на рисунок, неожиданно сказал Репину:

— А вы, Илья Ефимович, рисовать не умеете.

— Да? Что ж, все может быть… — отвечал Репин.

Савва Иванович позвал меня и Серова на террасу и обиженно сказал:

— Это же черт знает что такое! Уймите же вы его хоть немного!

Я, смеясь, сказал:

— Это невозможно.



Репин Илья Ефимович.
Портрет Елизаветы Григорьевны Мамонтовой. 1874-1879 г.,
Абрамцево. Литературный музей-заповедник «Абрамцево».


— Неверно, — заметил Серов, — Репин умеет рисовать.

Он тоже обиделся за Репина."


В Москве, в мастерской моей, проснувшись утром, я видел, как Врубель брился и потом элегантно повязывал галстук перед зеркалом.

— Миша, а тебе не нравится Репин? — спросил я.

— Репин? Что ты!? Репин вплел в русское искусство цветок лучшей правды, но я люблю другое.



Врубель Михаил Александрович.
Портрет Саввы Ивановича Мамонтова. 1897
189 х 143.5
холст, масло
Третьяковская галерея.


[В доме Мамонтовых на Садовой-Спасской Врубель впервые появился осенью 1889 года.]

«Мы едем с Врубелем к Савве Ивановичу Мамонтову. По дороге Врубель сказал мне, что он в первый раз живет в Москве уже почти месяц. Он жил и учился в Петербурге.

— Я очень любил Академию художеств, — говорил Врубель, — там есть замечательный художник — профессор Чистяков. Он умеет рисовать, он понимает, но не может достигнуть и сделать так, как понимает.

Савва Иванович Мамонтов радостно встретил Врубеля и предложил ему написать занавес для Частной оперы. Говорил, что приезжают Мазини и Ван-Зандт — итальянская опера. Звал вечером на спектакль.

— Приходите сегодня, поет Падилла «Дон-Жуана» Моцарта. Падилла — какое обаяние! А ему уже шестьдесят лет.

Врубель и Мамонтов сразу заговорили по-итальянски, вспоминая Италию, Савва Иванович восхищался.

— А вот, знаете, — сказал он, — Васнецов и Костенька, — он показал на меня, — заставили меня полюбить и русскую оперу. Началось со «Снегурочки» Римского-Корсакова. Я сознаюсь: раньше не понимал русской оперы.

За завтраком все время говорили про Италию, о театре — какие оперы ставить. Врубель предлагал «Орфея» Глюка.



Михаил Врубель. Демон.
Гипс окрашенный. 1894.
Государственный Русский Музей


После завтрака мы пошли в большую прекрасную мастерскую Саввы Ивановича, которая была в его доме на Садовой.

— Вот вам мастерская, — сказал Савва Иванович Врубелю, — работайте здесь. Вот он не хочет, — показал Савва Иванович на меня, — редко здесь работает. У него и у Антона (так прозван был Серов) там где-то своя нора…

Савва Иванович отдернул тяжелый полог, где в нише стояла статуя Антокольского «Христос», и вопросительно посмотрел на Врубеля.

Врубель как-то равнодушно сказал:

— Это в натуральный рост человека, видно — руки сформованы с натурщика. Как-то неприятно смотреть, это не скульптура…



Для особняка Саввы Тимофеевича Морозова (1862-1905) на Спиридоновке Врубель исполнил в 1896 году скульптурную группу из бронзы «Роберт и Бертрам» по опере Обера «Фра-Дьяволо».
Снимок экрана виртуального тура по зданию


Савва Иванович удивленно взглянул на меня и спросил Врубеля:

— Вам не нравится?

— Нет, — ответил Врубель. — Это что-то другое — не скульптура, не искусство.

Савва Иванович еще более удивился и сказал:

— А всем нравится…

— Вот и плохо, — заметил Врубель, — что всем…

К Савве Ивановичу кто-то приехал по делу. Расставаясь с нами, он сказал Врубелю:

— Вы приезжайте ко мне всегда, берите мастерскую и работайте. Мне говорил Прахов — ваши работы в Киеве, в Кирилловском соборе — прекрасны.



Особняк Саввы Морозова на Спиридоновке.
Архитектор Франц Шехтель. 1893-1898. May 2019.
Photo by Tatiana Gorbutovich


Дорóгой Врубель сказал мне:

— Я буду писать в мастерской у него большой холст. Я буду писать Демона.

На другой день Врубель перевез свои холсты к Савве Ивановичу. <...>"

[Вечером Мамонтов прислал за Коровиным.]

«Увидав меня, Савва Иванович взял меня под руку и повел в ложу на сцене.

— Послушайте, что же это такое? — глаза Саввы Ивановича улыбались. — Что же это Врубель — это же черт знает что такое! Вы видели его картины, которые он привез сегодня ко мне в мастерскую?.. Видели?

— Видел, — говорю.



Скульптура Михаила Врубеля «Роберт и Бертрам», украшающая парадную лестницу и витраж Врубеля «Рыцарь».
Особняк Саввы Морозова на Спиридоновке.
Архитектор Франц Шехтель. 1893-1898. May 2019.
Photo by Tatiana Gorbutovich


— Что же это такое?.. Ужас! Я ничего подобного не видал никогда. И представьте — я ему говорю: «Я не понимаю, что за живопись и живопись ли это». А он мне: «Как, говорит, я рад… Если бы вы понимали и вам бы нравилось, мне было бы очень тяжело…» Подумайте, что же это такое?.. В это время ко мне приехал городской голова Рукавишников. Вошел в мастерскую, тоже увидал эти картины и говорит мне: «Что это такое у вас?.. Что за странные картины, жуть берет… Я, говорит, знаете ли, даже признаться — забыл, зачем я к вам приехал…» Подумайте!.. Я ему говорю: «Это так — проба красок, еще не кончено…»



Витраж Михаила Врубеля «Рыцарь».
Выполнен в 1896 году.
Витраж 380 х 330 см: 4-частная композиция с орнаментально-готическим завершением.
Сюжет: встреча рыцаря-победителя. В архивах сохранилась репродукция эскиза, датируемого 1895 годом. Витраж воссоздан после пожара 1995 года.
Особняк Саввы Морозова на Спиридоновке


Я не мог удержаться и рассмеялся. У Саввы Ивановича глаза тоже смеялись.

— Что же, Костенька, вы смеетесь? Странный, странный человек. Знаю: он очень образован, кончил два факультета в Петербурге с золотыми медалями, а вот к слову, — не говорите только, — он спросил у меня пятьсот рублей, на расходы…

— Ну, и что же? — сказал я и опять рассмеялся. — Деньги он отдаст. Врубель человек благородный и большой художник. И вы, Савва Иванович, будете скоро так же говорить.

Савва Иванович серьезно посмотрел мне в глаза и сказал:

— Вот что. Вы поезжайте, найдите Врубеля и тащите его в театр, мы поедем после ужинать. Надо достать Антона. Поедут певцы — итальянцы Бевиньяни, Падилла, Дюран, Салина. А Врубель говорит по-итальянски, как итальянец… <...>"



В малой гостиной Врубель выполнил живописные панно – цикл «Утро», «Полдень» и «Вечер».
Зал Врубеля – курительная комната.
Особняк Саввы Морозова на Спиридоновке.
Архитектор Франц Шехтель. 1893-1898.
May 2019.
Photo by Tatiana Gorbutovich


Врубель мог жить месяц на 3 рубля, ел один хлеб с водой, но никогда ни у кого, кроме меня, не брал взаймы. Врубель много рисовал, делал акварели-фантазии, портреты и бросал их там, где рисовал. Я никогда не видал более бескорыстного человека. Когда он за панно, написанные Морозову, получил 5000 рублей, то он дал обед в гостинице «Париж», где жил. На этот обед он позвал всех там живущих. Когда я пришел поздно из театра, то увидел столы, покрытые бутылками вин, шампанского, массу народа, среди гостей — цыганки, гитаристы, оркестр, какие-то военные, актеры, и Миша Врубель угощал всех, как метрдотель он носил завернутое в салфетку шампанское и наливал всем.

— Как я счастлив, — сказал он мне. — Я испытываю чувство богатого человека. Посмотри, как хорошо все настроены и как рады.

Все пять тысяч ушли, и еще не хватило. И Врубель работал усиленно два месяца, чтобы покрыть долг.

Метрдотель-иностранец из ресторана «Эрмитаж» в Москве однажды сказал про Врубеля, что ему приятно служить, так как он «понимает»: «Это господин настоящий, и с ним я говорю по-английски».



Первые эскизы панно были сделаны в 1897 году и получили одобрение заказчиков. В процессе работы он полностью отошел от эскизов, усложнил композиции аллегорическими фигурами. Это смутило Морозовых, и они потребовали написания новых холстов. На новом полотне Врубель стал писать "Утро". Холсты "Полдень" и "Вечер" он загрунтовал вновь по слою живописи. Работа была закончена в 1898 году.
May 2019.
Photo by Tatiana Gorbutovich


Михаил Александрович написал декоративное панно С. Т. Морозову в его дом на Спиридоновке. Когда Михаил Александрович получил деньги, а в то время Михаил Александрович уже жил по Тверской в гостинице «Париж», где занимал большую комнату, то после театра я зашел к нему. Три комнаты были открыты, и стояли амфитеатром столы, огромный ужин — канделябры, вина, накурено, сотни лиц совершенно не знакомых: актеры, казаки, помещики, люди неизвестных профессий — кого только не было. Все шумели — говор, игра в карты, спор. Михаил Александрович, обернувшись в одеяло на своей постели, спал. Наутро у него ничего не осталось — не было ни гроша, и он писал с какой-то дамы, с которой познакомился накануне, портрет ее с игральными картами, причем он написал ее на портрете одного купца, который долго ему позировал. Тот, когда пришел и увидел свое превращение, очень обиделся, ругался и [хотел] судиться. Михаил Александрович объяснил мне, что он очень рад, что переписал его, так как ему было противно смотреть на эту рожу у себя в доме. И он сделал отлично, что его записал.

* * *

"Почему-то Врубель мне был чрезвычайно приятен, и я поклонялся его таланту. Когда он писал на холсте или на бумаге, мне казалось, что это какой-то жонглер показывает фокусы. <...>

— Как же это ты, словно по памяти пишешь? — спросил я Врубеля.

— Да. Я вижу это перед собой и рисую как бы с натуры, — ответил мне Врубель. — Надо видеть по-своему и надо уметь это нарисовать. Не срисовать, а нарисовать, создать форму… Это трудно…

* * *

Вскоре художники в Москве увидели произведения Врубеля, и все рассердились. Врубель много работал: он исполнил для издания Кушнерева иллюстрации к Лермонтову, к «Демону». Вот они-то и рассердили всех. <...>



Зал Врубеля. Особняк Саввы Морозова на Спиридоновке.
May 2019.
Photo by Tatiana Gorbutovich


[Из высказываний Врубеля об искусстве:]

Рисовать — все время рисуй.

Не умеешь рисовать.

Срисовываешь, а не рисуешь.

Надо рисовать десять лет по пяти часов в день — после этого поймешь, может быть.

Нарисуй три пары женских рук, поднятых вверх и соединенных вместе, — и что, не можешь? Рисовать не умеешь.

Каков художник вздорный — рисовать не умеет.

Айвазовский — замечательный художник.

Лучшее искусство — русский фарфор.

Художники — только венецианцы.

Писать, как другой, просто глупо.

Художники — египтяне и ассирийцы!

Ложно-классики — испуганные дураки.

Скверная плодовитость: она забьет и прекрасное.

Ах, если бы у меня было 500 рублей, я бы все время работал — это наслаждение.



Фрагмент. Михаил Александрович Врубель. Принцесса Грёза. 1896.
Государственная Третьяковская галерея.


Во время работ по подготовке Нижегородской выставки министр Витте просил Савву Ивановича Мамонтова украсить выставку и показывал ему проект павильона искусств, живописи. Савва Иванович посоветовал Витте сделать два больших панно над входами в павильоны, и эскизы поручили исполнить Врубелю.

Когда эскизы «Микула Селянинович» и «Принцесса Грёза» были сделаны Врубелем, то Витте показал их государю. Государь долго смотрел, похвалил и одобрил эскизы Врубеля.

Огромные панно в 20 метров длиной Врубель написал сам. Но петербургская Академия художеств взволновалась, и когда панно появились на фасаде павильона, то приехала от Академии комиссия — Владимир Маковский, Беклемишев, Киселев и еще передвижники во главе с вице-президентом Академии, графом Иваном Ивановичем Толстым, и постановили: «Панно снять как нехудожественные». Вышел скандал. Постановление против высочайшего одобрения.

Савва Иванович Мамонтов вне выставки, за оградой, построил большой деревянный зал, где панно эти были выставлены



Михаил Александрович Врубель. Принцесса Грёза 1896
Oil on canvas
750 cm x 1400 cm
Государственная Третьяковская галерея


Была выставка в Нижнем, большая, всероссийская, и там был павильон искусства, где выставлены были все русские художники. На эту выставку Витте заказал панно «Микула Селянинович» и «Принцесса Грёза» М. А. Врубелю <…>

Михаил Александрович сделал тогда прекрасные эскизы и огромные панно, которые были поставлены в большие просветы над картинной выставкой. Художники Академии и другие взбесились, как черти. Приехало специальное жюри из Академии, смотрели панно и картоны, было заседание, где поставлен был вопрос — быть или не быть панно Врубеля на выставке. Я помню, как раз мы сидели в ресторане на выставке и как раз судьи принимали решение в том же ресторане, и им пришлось прямо увидеть Михаила Александровича. Мы сидели с ним недалеко, демонстративно пили шампанское <…> Панно были сняты. С. И. Мамонтов сделал для них вне выставки балаган, и помню я, что говорила публика <…> Что за озлобленная ругань и ненависть, и проклятия сыпались на бедную голову Михаила Александровича. Я поражался, почему это, что, в чем дело, почему возбуждают ненависть эти чудные невинные произведения. Я не мог разгадать, но что-то звериное в сердце зрителей чувствовалось. Я слушал, какие проклятия несли они, глядя на эти панно. Михаил Александрович еще больше убедился в своем непризнании и еще больше почувствовал себя сиротой этой жизни. Такие милые шутки жизни не проходят даром, и Михаил Александрович стал попивать вино. Но никогда, нигде этот человек не сказал ни про кого худо, не сказал, что нужно было сказать, — «подлецы» <…>

Когда умер Михаил Александрович, то гроб его выносили из церкви и несли на кладбище те, которые убрали с выставки его панно, — Беклемишев и другие.



М. А. Врубель, Б. К. Яновский, Н. И. Забела-Врубель, 1899. ОР ГТГ


Сам Врубель про этот скандал:

В письме к сестре в мае 1896 года Врубель довольно спокойно излагал происшедшее:

«…я был в Нижнем, откуда вернулся только 22-го. Работал и приходил в отчаяние; кроме того, Академия воздвигла на меня настоящую травлю; так что я все время слышал за спиной шиканье. Академическое жюри признало вещи слишком претенциозными для декоративной задачи и предложило их снять. Министр финансов выхлопотал высочайшее повеление на новое жюри, не академическое, но граф Толстой и великий князь Влад. Алекс. настояли на отмене этого повеления. Так как в материальном отношении (Мамонтов купил у меня эти вещи за 5000 руб.) этот инцидент кончился для меня благополучно, то я и уехал из Нижнего, до сих пор не зная, сняли ли панно или только завесили»

Сообщения печати по этому поводу уточняли: академическое жюри забраковало панно Врубеля главным образом потому, что они носили «характер ненавистного академии импрессионизма»



Врубель Михаил Александрович. Сирень
161.5 х 179.5
холст, масло
Третьяковская галерея


Когда Врубель был болен и находился в больнице, в Академии художеств открылась выставка Дягилева. На открытии присутствовал государь. Увидав картину Врубеля «Сирень», государь сказал:

— Как это красиво. Мне нравится.

Великий князь Владимир Александрович, стоявший рядом, горячо протестуя, возражал:

— Что это такое? Это же декадентство…

— Нет, мне нравится, — говорил государь. — Кто автор этой картины?

— Врубель, — ответили государю.

— Врубель?.. Врубель?.. — Государь задумался, вспоминая.

И обернувшись к свите и увидав графа Толстого, вице-президента Академии художеств, сказал:

— Граф Иван Иванович, ведь это тот, которого казнили в Нижнем?..



Михаил Врубель. Роза в стакане. 1904
Бумага на картоне, акварель
Третьяковская Галерея


В это время [1900 г.] Врубель приехал из-за границы и жил со мной. И странное было веяние в прессе по отношению к художникам. Из заграницы кто-то привез модное слово «декадентство», и оно обильно и трескуче применялось ко мне и Врубелю. Не было дня, чтоб каждая газета на все лады неустанно, в виде бранного отзыва и полного отрицания нас как художников, не применяла бы это слово. [X //Моя жизнь]

* * *

"<...> Среди друзей моих, которые были лишены этих низких чувств и зависти, были В. А. Серов и М. А. Врубель. Почти все другие были ревнивы и завистливы.

Среди художников и артистов я видел какую-то одну особенную черту ловкачества. Когда кого-либо хвалили или восторгались его созданием, то всегда находились люди, которые тут же говорили: «Жаль, пьет». Или: «Он мот», или вообще: «Знаете, ведет себя невозможно». Огромную зависть вызывал М. А. Врубель своим настоящим гениальным талантом. Он был злобно гоним. Его великий талант травили и поносили и звали темные силы непонимания его растоптать, уничтожить и не дать ему жить. Пресса отличалась в первых рядах этого странного гонения совершенно не повинного ни в чем человека. М. А. Врубель, чистейший из людей, кротко сносил все удары судьбы и терпел от злобы и невежества всю свою жизнь. Врубель был беден и голодал – голодал среди окружающего богатства. В моей жизни великое счастье – встреча и жизнь с этим замечательным человеком возвышенной души и чистого сердцем, с человеком просвещенным, светлого ума. Это был один из самых просвещенных людей, которых я знал. Врубель ни разу не сказал о том, что не так, что не интересно. Он видел то, что только значительно и высоко. Я никогда не чувствовал себя с ним в одиночестве.

Савва Иванович Мамонтов только в конце жизни понял талант Врубеля. В. И. Суриков был поражен работами Врубеля. Прочие долго не понимали его. <...>



Михаил Александрович Врубель. Богатырь. 1898
Холст, масло
222 x 321.5
Русский музей


Из русского искусства он был восхищен иконами новгородцев. Фарфоры Попова и Гарднера восторгали его так же, как в литературе Пушкин и Лермонтов, – он считал, что после них в литературе русской был упадок.

– Нет возвышенности, – говорил Врубель. <...> Ценил Левицкого, Боровиковского, Тропинина, Иванова, Брюллова и старых академиков... <...>

Врубель говорил на восьми языках; он окончил Петербургский университет – два факультета: юридический и историко-филологический, оба с золотыми медалями, и Академию художеств, где в оригиналах, рядом с Басиным, Егоровым, Бруни, Брюлловым, висели его замечательные рисунки с нагой натуры. Будучи славянином, Врубель был в отдаленности поляк по происхождению. Многое время жил за границей. <...>" [XI //Моя жизнь]



Врубель Михаил Александрович. Пророк. 1898
149 х 132
холст, масло
ГТГ


"<...> В мастерской на Долгоруковской улице, когда я вошел к себе, я застал М. А. Врубеля, который жил со мной. Он проснулся, когда я вошел. Я рассказал ему, что был в клубе и видел сына Пушкина – Александра Александровича.

– А знаешь что, – сказал мне Врубель, – Пушкин не был счастлив и вряд ли он нравился им...

– Кому им? – спросил я.

– Женщинам. Цыгане, Алеко... Странное что-то есть... Посмотри впереди себя, – сказал Врубель, – я здесь сегодня вечером работал.

И Врубель отвернул большой холст.

На нем я увидел как-то остро и смело написанные в твердом рисунке ветви деревьев, покрытые инеем. В окне они были видны. Какой ковер – в особенном ритме. А форма рисунка деревьев...

– Завтра надо будет мне написать тут сверху, – сказал Врубель, – «Кондитер Шульц. Мороженое».

– Что ты? Зачем? – удивился я.

– Да, да, – сказал Врубель. – Это вот там сбоку на улице, на углу, живет немец. Он просил меня – ему нужно.

– Отдай ему без этой надписи. Это так красиво.

– Не-ет, ему нужна она. Он платит мне двадцать пять рублей.



Врубель Михаил Александрович. Демон (сидящий). 1890
116.5 х 213.8 см
холст, масло
Третьяковская галерея


Долго я не мог заснуть. В углу моей большой мастерской горела зеленая лампада. На кушетке, свернувшись под пледом, спал Михаил Александрович Врубель – великий художник, кончивший Петербургский университет, два факультета, с золотыми медалями. И вот – он никому не нужен... Никто как-то не понимал его созданий. Как-то делалось одиноко, жутко. Зачем все академии художеств, искусства? Брань невежественных газет, критиков. А завтра он будет своей изящной, дивной формой писать на этой картине вывеску «Кондитер Шульц»... Что-то в этом есть жестокое и жуткое..." [«Этот самый Пушкин...» //Моя жизнь]

=============================================


Константин Алексеевич Коровин (1861-1939) про Илью Ефимовича Репина (1844-1930)




Илья Репин в своей мастерской в Пенатах (Куоккала), 1914. ГТГ


На смерть Репина

Умер Репин… И одолевает меня чувство тревожного огорчения… Когда умирает большой человек, оставляя нас более одинокими на тайной земле нашей, сознание осиротелости охватывает душу. Утрата его — как бы потеря защиты близкого, справедливого, доброго гения от горестей и ничтожеств жизни сей.

Когда Репин был жив, радостно было сознание: есть Репин. Было менее одиноко… И вот не стало еще одного великого сына родной страны, России. Репин был подлинным живописцем, художником — артистом. В произведениях Репина — мощь, огромная изобразительная сила; кованая форма, ритмически крепкий рисунок, пламенный темперамент.<...>



Репин. Не ждали. 1884-1888
Холст, масло
Приобретено П. М. Третьяковым в 1885 у автора
Государственная Третьяковская галерея


Но у Репина был и враг: тенденциозность, литературщина. На него имел влияние Стасов, из рук Стасова чистый сердцем Репин, художник прямодушный, принял чашу нашей российской гражданской скорби, и в нем, внутри душевных его переживаний, мук и запросов, началась борьба. Парящий высоко над суетным миром художник то и дело низвергался на землю с высот Аполлона. Ему казалось, как стольким русским «идейным» художникам, что главное в живописи не «как», а «что», и в этом «что» должна быть помощь «страдающему брату», гражданский протест. Так-то усомнился Репин и в чинквеченто, и в Ватикане, заодно признав рыночным «ажиотажем» и барбизонцев и импрессионистов…



Репин Илья Ефимович. На меже. Лето 1879
В. А. Репина с детьми идет по меже
61.5 х 48
холст, масло
ГТГ


Великий Толстой, писатель земли русской, облачившись в крестьянскую рубаху и портки, пошел пахать землю. Лошаденка белая, хилая да многострадальная соха… И вот пашет Толстой, учитель и труженик. Умилительно, но ведь и забавно! Такой же кажется и картина Репина «Пашущий Толстой».

Наша передовая интеллигенция пришла в восхищение. Профессора задумались, покачивая головами; студенты стали упрощаться; визжали от радости курсистки. А крестьяне понимали по-своему, когда случилось им услышать о Толстом. <...>

Эстеты фыркали. Зато радикалы многозначительно шептали: начинается! Репродукции этой картины долгое время расхватывались. Очень понравилась. За что — неизвестно. Но понравилась. Не за живопись, нет — за другое…

Как-то раз спросил я Илью Ефимовича — отчего у него пашет Толстой а не просто крестьянин. Илья Ефимович ответил:

— Толстой хочет равенства. <...>

Нет, правда Репина оказалась другой. Именно там, где Репин тенденциозно указывал на истину, он куда слабее. Подлинно великим он остается именно в тех местах своих картин, где радуется живописи как чистый художник, где горит его энтузиазм живописца. Когда Репин радовался как художник, он бодр и прекрасен («Вечорницi», «Крестный ход», «Запорожцы»), и настолько слабее в его творчестве то, что в нем от надуманной идейности.

И все от чистого сердца. Репин хотел помочь скорбям, обличить несправедливость людскую, всех осчастливить. И разве ему не удалось это? Только не живописной проповедью, конечно, а великим даром от бога, и потому останется в истории русского искусства Репин не только как выразитель гражданской своей эпохи, но как живописец чистой воды на все времена.



Илья Ефимович Репин. Автопортрет. 1887
Государственная Третьяковская галерея


А за несколько месяцев до смерти Репину довелось увидеть одну из картин Коровина. Тогда же, 3 августа 1929 года, он отправил Коровину письмо:

«Дорогой Константин Алексеевич!

Все время, вот уже целая неделя, я только восхищаюсь Вашей картиной — спасибо Леви, который доставил мне это удовольствие! Какой-то южный город ползет на большую гору. Он, кажется, называл это улицей Марселя, не помню хорошо. Но это чудо! Браво, маэстро! Браво! Чудо! Какие краски. Фу ты, прелесть какие краски! Серые с морозом — солнцем, чудо, чудо!!. Я ставлю бог знает что, если у кого найдутся такие краски!!. Простите, дорогой…

Ваш Илья Репин — коленопреклоненный… аплодирует! Коровину!»



16 марта - 18 августа 2019 г. в Новой Третьяковке проходит выставка "Илья Репин". Фотография: Агентство городских новостей "Москва"


4 октября 1929 года Коровин отвечал Репину:

«Многоуважаемый и дорогой Илья Ефимович!

Я писал Вам письмо, желая выразить Вам свое приветствие, а также просил г-на Зеелера вписать имя мое в коллективное послание Вам в день юбилея Вашего (восьмидесятилетия). Писал я письмо ночью, а утром мне подали письмо от Вас. Вышло так, что мое письмо, где я вспоминаю жизнь в Москве, С. И. Мамонтова, В. А. Серова, В. Д. Поленова, М. А. Врубеля и других, вышло отчаянно грустным, а вот когда я прочел Ваше письмо ко мне, то я обрадовался и повеселел <…> Оно мне принесло радость <…> я писал Вам воспоминания о милых друзьях, закрывших вежды свои на нашей тайной земле <…> а Вы пишете о серебряной гамме красок, живописи картины моей <…> Вот видите, Илья Ефимович, только стоило поощрить русского человека — он уж и разговорился! Желаю здоровья и продолжения многих мудрых лет во славу искусства русского <…>

Вас искренно почитающий Константин Коровин»



Выставка "Илья Репин" в Государственной Третьяковской галерее
Фотография: Юлия Захарова.


Примечания:

Елизавета Григорьевна Мамонтова, урожденная Сапожникова (1847-1908) — жена Саввы Ивановича Мамонтова; организатор кустарно-резчицкой мастерской в Абрамцеве.

Павел Петрович Чистяков (1832-1919) — выдающийся педагог последней четверти XIX века; художник, работавший главным образом в области исторической живописи, портрета и жанра. Учениками его были Репин, Поленов, Суриков, Врубель, Серов и другие.

В другом месте Коровин поясняет: "«Антоном» мы звали Серова («Валентин — Валентоша — Антоша — Антон»)."

Реставрационные работы в Кирилловской церкви Врубель исполнял в 1884 году. Адриан Викторович Прахов (1846-1916) — археолог, искусствовед, профессор Петербургского (1875-1887) и Киевского (1887-1897) университетов, редактор журнала «Художественные сокровища России» в 1903-1908 годах.

По всей вероятности, имеется в виду НЕ картина «Гадалка» из Третьяковской галереи, написанная в 1895 году:





Так как произведения для Саввы Морозова были созданы позже – в 1896-1898 годах. Историю про цыганку, написанную поверх купца, рассказывают именно про «Гадалку». Проводились ли исследования «Гадалки» на предмет поиска купца – не знаю. Возможно, искусствоведы уже и объяснили противоречие.

По словам другого современника, это был Николай Иванович Мамонтов. Он являлся видным гласным Московской думы и приходился братом Савве Ивановичу Мамонтову. (Мамонтов В. С. Воспоминания о русских художниках. Абрамцевский художественный кружок. М., 1951. С. 82)

Александр Александрович Киселев (1838-1911) — пейзажист член Товарищества передвижников (с 1876), академик (с 1890), инспектор Высшего художественного училища (в 1895-1897), а затем руководитель пейзажной мастерской Училища.

Иван Иванович Толстой (1858-1916) — археолог, нумизмат; конференц-секретарь Академии художеств в 1889-1893 годах и ее вице-президент в 1893-1905 годы.

Гиляровский писал: "Савва Иванович Мамонтов, так гордившийся своим павильоном Севера, украшенным панно Врубеля, Константина Коровина и других корифеев живописи." [«Нижегородское обалдение» / Владимир Алексеевич Гиляровский. Том 3. Москва газетная. Друзья и встречи // Собрание сочинений в четырех томах. Том 3 – Москва, Полиграфресурсы, 1999]

На площадке, прилегающей к выставке, Мамонтов построил помещение для демонстрации врубелевских композиций. Над входом в павильон была сделана надпись: «Выставка декоративных панно художника М. А. Врубеля, забракованных жюри императорской Академии художеств».

Владимир Александрович Беклемишев (1861-1920) — скульптор, ректор Высшего художественного училища Академии художеств.

Третья выставка «Мира искусства» проходила с 10 января по 4 февраля 1901 года в залах Академии художеств. На ней действительно была упоминаемая ниже «Сирень» Врубеля. Но Коровин ошибается: Врубель в это время не был болен. Болезнь к нему пришла позднее, год спустя. На эту выставку Коровин дал некоторые панно, исполненные им ранее для сибирского, северного и среднеазиатского павильонов на Всемирной выставке в Париже в 1900 году: «Северная деревня», «Ночь», «Тайга» и эскиз декорации для балета «Дон Кихот». В журнале «Искусство и художественная промышленность» (1900. № 5-6. С. 67), который курировал В. В. Стасов, сообщалось, что «зачастую довольно грубо намалеванные декоративные панно г. Коровина занимали большую часть выставки».

Великий князь Владимир Александрович (1847-1909) — президент Академии художеств (с 1876), дядя Николая II.

Воспоминания о Врубеле состоят из двух разделов. 1 – мемуарные записи из Отдела рукописей ГТГ и весьма неточно напечатанные в изд.: Константин Коровин. С. 180-192. 2 – воспоминания, появившиеся в 1936 году в двух номерах парижской газеты. / Если в воспоминаниях, хранящихся в ГТГ, и в газетной публикации говорится порой об одних и тех же фактах и событиях, то в их изложении легко заметить существенную разницу.


gorbutovich.livejournal.com

.
вверх^ к полной версии понравилось! в evernote


Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.

Дневник Без заголовка | елин - Элин | Лента друзей елин / Полная версия Добавить в друзья Страницы: раньше»