Вы всё никак не вырветесь из замечательного юношества,из гнилой плюшевости, на которую пора плюнуть.Из плешивости чувств настила выплеснутого поперёк чуткости.Словите кайф стервенея и деревенея,так вернее вы станете уравновешенным уравнением,нежели будете бешено плакаться, внешне лишь аптеками в неизбежность...Этот мега-мир и дожди и "Доджи",моющие средства... в отжим. Состав следствия уперся в стену рабской безвредности и безобидно-бледным свет стал...
Вы все отнюдь не ширма, за которой вы.Плюйте в дантиста, рабочий день подходит к концу.И пламенный поцелуй картоновый,
увы, никогда не станет французским.
Вы, мой настоящий друг, не мой друг, но друг мне...Естествоиспытатель не дрогнет.Вы не под кокосовыми пальмами,а под коксом в своей старой спальне.Это вертел нетерпения... скептики в пене.И пальцы детей тычут в стены.Протыкая изоляционный купол закупоренных намертво кукол.
В этой химической реакции все неизменно, сонно,в посудомоечной машине мы комом.Комната как упаковка вещества какого-то,где посуда рассыпается по полу Крошками... прямо в эфирное пространство брошены... воздух среди воздуха.Ничтожными дозами неопознанного снотворного.
Это сплошная вода, но пропущенная сотней фильтров, способных лишь нападать.И тонко-выверенный, в проводах, профиль уже не ищет горлом сладких оправданий.И ждёт когда же мы оглохнем в отлаженном механизме, где даже ног нет у спринтера, который молча мокнет в лужах под дождём от собственной ненужности...
Но необходимости медленно меркнуть, пока слезы летят... вверх.И крылья птиц серы, произрастая ветвистыми нервами,Корни моря плачут в своём безверии.