Однажды рыбак поймал огромную щуку.

Вытащив рыбу из воды и увидев, что она очень большая, он воскликнул: «Отлично, я отнесу ее пану – он любит щук!»

Бедная рыба подумала про себя: «У меня еще есть надежда».

Рыбак принес рыбу в помещичий дом, и гайдук спросил его: «Что там у тебя?»

«Щука», – ответил тот.

«Отлично, – сказал гайдук, – пан их любит».

Рыба подумала, что все складывается не так уж плохо.

Рыбак зашел в дом, и, хотя рыба уже едва дышала, она не оставляла надежду: ведь пан любит щук. Ее принесли на кухню, и все повара стали говорить о том, сколь сильна любовь пана к щукам.

Когда рыба очутилась на столе, вошел сам пан и стал давать указания: «Отрежьте хвост, голову и разделайте ее так-то».

На последнем издыхании рыба в отчаянии воскликнула: «Почему вы лгали? Вы же любите не рыбу, вы любите себя!»

У бедной рыбы возникла проблема лингвистического характера: она спутала два разных значения одного слова.

Отсюда вопрос: разве эти значения действительно так уж сильно отличаются друг от друга?

И разве люди не совершают ту же ошибку, когда думают и говорят о любви?