«И будут глады, моры и землетрясения по местам. Все же это начало болезней…» (Мтф., 24:7-8).
Дым российских пожаров, беспокойство за себя и близких на время заслоняют от нас общую неутешительную картину планетарного характера. Сначала гигантские извержения вулканов, землетрясения, потом рекордная жара и засуха в России, наводнения в Европе - почти непрерывная чреда больших и малых катастроф. Возникает закономерный вопрос: что дальше? К чему нужно быть готовым? Увы, ответ простой: ко всему.
Мне уже приходилось писать на эту тему в статье «Кто безумен: мы или Везувий?». Сегодня проявления «просвещенного» безумия многочисленны. В нашем случае это уверенность в том, что надо «управлять климатом», в то время как надо научиться управлять собой. Здесь же, конечно, и исторически сложившиеся «комплексы полноценности», выливающиеся в бесплодную демагогию (странное желание актерствовать на фоне надвигающихся катаклизмов), например в духе тезиса «Вызов климатических изменений предлагает Евросоюзу глобальную роль». То, что происходит в мире, уже никому никаких ролей не предлагает. «Поздно пить боржоми…»
Еще один род «неадекватности» - это болезненный синдром позитивистского прекраснодушия. Выражается он в надежде, что коллективный разум, напрягшись в каком-то условленном месте под бесшумно работающим климатиком, решит все «проклятые» вопросы. Беда не только в ограниченности человеческого разума перед лицом Вселенной, но и в том, что каждый из нас, несомненно, - «гражданин мира», взятый, так сказать, в отдельности, когда же соберемся вместе…
В декабре прошлого года представители 115 стран, вооруженные арсеналом всевозможных экспертных заключений, приехали на Климатический саммит в Копенгаген. Все, о чем они договорились, это признание того, что было бы неплохо ограничить рост температуры в мире до двух градусов по Цельсию.
Было бы неплохо. Реальность, как водится, намного опередила «мудрость мудрых». Интересно, каким образом события этого года повлияют на повестку и решения очередного всемирного форума, теперь уже в Мехико? Боюсь, что лоббисты экономического роста ради экономического роста вновь попытаются свести работу саммита к нулю.
«Имеется неразрывная связь между человеческим благосостоянием и здоровьем планеты», - утверждает Уолтер Рид, профессор Стэнфордского института экологии, по результатам основательного изучения вопроса его коллегами. В течение 50 лет люди стали жить дольше и богаче, лучше питаются. «Количество зданий, которые будут построены в XXI веке, будут равняться числу зданий, построенных за всю историю человечества». Современные методы сельского хозяйства, нацеленные на рост продуктивности за счет химизации, остаются сегодня «самой обширной рукотворной модификацией Земли и самым крупным потребителем свежей воды». Подобный прогресс, по словам авторов доклада, дорого обходится для состояния природных ресурсов, а сокращение таких ресурсов, как леса и чистая вода, серьезно повлияют (уже влияют!) на качество жизни, в частности, бедного населения. Если быть последовательным, то современный экономизм должен был бы признать: кризисы и спады вовсе не абсолютное зло - они необходимое кровопускание современному «прогрессу».
Как видим, круг замкнулся. Дальнейшая ставка на общий рост экономического благосостояния человечества ведет не просто в тупик. Он становится разрушительной силой этого самого благосостояния, начиная с периферии, с наиболее незащищенных и бедных. Однако его негативные последствия неизбежно докатятся до метрополий современного мира. Впрочем, постепенность «мести стихий» может быть и условным сценарием, беда может обрушиться как «тать в ночи» сразу и на всех.
«Любой, кто считает, что рост по экспоненте может продолжаться вечно в конечном мире, является либо сумасшедшим, либо экономистом», - заметил британский экономист Кеннет Боулдинг. Между тем, в послевоенной истории только генерал де Голль принципиально не использовал в качестве социально-политического кредо лозунг повышения благосостояния народа (не путать с необходимой борьбой с бедностью, нищетой, голодом ). Он считал подобную цель недостойной французской нации. В его глазах это было бы возвращением цивилизации вспять к языческому символу веры: «Бог их чрево!»
Однако Европа и мир не разделили здоровый идеализм великого француза, и до сегодняшнего дня ни одно программное выступление лидеров государств, партий и общественных витий не обходится без пресловутых «благоденствий», «процветаний» и т.п. клише. Правда, в какое-то время, перед лицом очевидной ущербности столь вульгарного прочтения прогресса был придуман идеологический костыль в виде понятия «качество жизни». Наиболее чувствительным гражданам предлагалось, таким образом, толковать современные процессы расширительно, щадя их нематериалистические представления о смысле жизни.
Поразительнее всего другое - даже перед лицом разрушительных кризисов и действия стихий мало кто осмеливается признать, и в наименьшей степени политики и сильные мира сего, что вся современная идеология развития человечества ведет его к краху.
«Ибо как во дни перед потопом ели, пили, женились и выходили замуж…и не думали, пока не пришел потоп и не истребил всех…» (Мтф., 24:38-39).
(продолжение следует)