Снились птицы. Сначала в мою комнату залетели два воробья и начали носиться под потолком. Я долго кричала, пока не пришли какие-то люди с сачками и не стали ловить их. Птицы неожиданно округлились, стали лимонно-желтыми, как теннисные мячики с клювами, и увеличили скорость. Стали сталкиваться, сбили люстру и иногда бились об меня. Это было больно, плюс они были очень горячие. И еще мохнатые. Я стала рыдать из-за того, что комнату придется чистить от перьев напалмом, т.к. я боюсь птиц и их перьев. Но они же мохнатые, сказали мне, только шерсть и всё, это не страшно.
И тут комната, я, всё-всё-всё покрылось плотным слоем выдранных с мясом перьев.

По дороге в перловку со мной случился филипп дик. Две электрички (причем, после получасового перерыва) решили не останавливаться, я медленно сатанела от ветра. Милая старушка пересказала мне содержание расписания, мы немного побеседовали о перерывах и о том, что стоять уже как-то надоело. Через 15 минут, когда кто-то сжалился и остановился, она села рядом со мной и что-то тихо рассказывала о своих знакомых, которые тут живут неподалеку, я почти ничего и не слышала из-за шума. И тут она как-то резко переменилась и рассказала о трех сестрах, которые умерли от тоски и горя; о женщине со страшной болезнью и еще о смерти людей, которые жили вместе с семнадцати лет. Пока я думала, с каким лицом мне это слушать и как в целом спастись, мы доехали до её остановки. Она переменилась в очередной раз, наклонилась ко мне близко-близко и прошептала, что раньше люди были более-менее люди, а сейчас это всё машины. Заговорщически подмигнула и убежала.
Я еще две остановки пыталась понять, что именно она имела в виду – что знает о том, что я тоже из этих, или что нас осталось немного и нужно держаться вместе и быть осторожными.

Пока шла к дому, увидела, как пол толстого котика выехало из окошечка табачной лавки. А потом уехало обратно.