[показать]
Александра Николаевна Гончарова (в замужестве Фризенгоф). Портрет неизвестного художника, конец 1820-х - начало 1830-х гг. Такой свояченица Пушкина вошла в семью поэта.
"Цветок засохший, безуханный"
Итак, о цветах, точнее о цветах, которые росли в Михайловском спустя несколько лет после смерти поэта.
Еще в студенческие годы, в конце 40-х, мне стало известно, что в словацком местечке Бродзяны после второй мировой войны были обнаружены архивные материалы, принадлежавшие свояченице Пушкина, сестре его жены, Александре Николаевне (Александрине).
Она долго жила в семье поэта, оставаясь незамужней. Ей было уже за 40, когда она стала женой овдовевшего австрийского дипломата, барона Густава фон Фризенгофа, который увез ее в Австрию, в свое имение Бродзяны. Там она родила дочь и прожила до конца своих дней. Мне довелось побывать в Бродзянах лишь в 1967 г. Старый дом, или, как говорят в Словакии, замок, где жила Александра Николаевна, был пуст, все вещи из него, по словам местных жителей, были вывезены еще в 40-х годах. Об их местонахождении в то время никто ничего сказать не мог. Единственное, что удалось разыскать тогда в Братиславском университете, это опись некоторых первоначально переместившихся туда из Бродзян материалов, переданных позднее в другие словацкие учреждения. Наряду с перечнем множества альбомов с фотографиями в ней значились еще два альбома с гербариями, включавшими листы с растениями, собранными женой и детьми Пушкина.
Потребовалось немало времени и усилий, чтобы обнаружить указанные в описи материалы, судьба которых, в том числе упомянутых в описи гербариев, долгое время оставалась неизвестной.
Лишь летом 1974 г. мне удалось, наконец, увидеть в Братиславе в фондах Словацкого национального музея так долго разыскиваемую часть архива А.Н.Фризенгоф (Гончаровой). Среди принадлежавших ей альбомов с многочисленными ранее неизвестными портретами родных и знакомых Пушкина оказались и два альбома с гербариями. Их собирала первая жена барона Фризенгофа - Наталия Ивановна (в девичестве Иванова), приемная дочь Софии Ивановны Загряжской, тетки жены Пушкина.
Особенно интересным оказался второй альбом, содержащий три листа с засушенными цветами и травами, имеющие надписи "Михайловское, 1841" (2 листа) и "Россия, 1841" (1 лист). На них, кроме трав и цветов, произраставших более ста лет назад в Михайловском, имеются растения из Тригорского и Острова.
[показать]
Гербарий, собранный семьей Пушкина в Михайловском и Тригорском в 1841 г. Для каждого из растений указаны дата сбора и собиратель. Определение растений: I - вереск (Calluna vulgaris), II - плаун (Lycopodium clavatum). Над веткой вереска слева надпись: "Jardin de Mikhailofski" (сад Михайловского).
Травы и цветы пушкинских мест, как отмечено на листах, собирались в промежутке с 15 августа по 7 сентября 1841 г. по новому стилю. В их сборе, кроме Наталии Ивановны, всех детей и жены Пушкина, участвовали Александра Николаевна Гончарова, Анна Вульф и Густав Фризенгоф. Наталия Ивановна собирала свои гербарии не как ботаник. Она составляла из засушенных растений, как было принято в то время, красивые композиции. Во время пребывания в Михайловском Н.И.Фризенгоф сделала там ряд интересных любительских рисунков, на которых запечатлела семью поэта и его знакомых из Тригорского.
Как определил ботаник, профессор А.К.Скворцов, на этих листах кроме широко распространенных и в наши дни диких растений - вереска, полевого хвоща, тысячелистника, пижмы, плауна и купыря - имеются листья и цветы культурных сложноцветных - космоса, кореопсиса, гайлярдии, а также петунии. Теперь мы получили хотя и не исчерпывающие, но зато вполне достоверные представления о том, какие цветы росли в Михайловском, Тригорском и других усадьбах Псковской губернии во времена Пушкина. Такие же могли быть и при жизни поэта в его любимом "темном саду".
[показать]
Растения, собранные в предместьях Санкт-Петербурга Натальей Николаевной и детьми А.С.Пушкина. 1839 г.
Так михайловские цветы и травы, побывав в Петербурге и постранствовав затем по городам Европы, пролежав десятки лет на полках Бродзянской библиотеки, оказались в середине XX в. на берегах Дуная в Братиславе.
И тут невольно вспомнились пушкинские строки:
Цветок засохший, безуханный,
Забытый в книге вижу я;
И вот уже мечтою странной
Душа наполнилась моя:
Где цвел? когда? какой весною?
И долго ль цвел? и сорван кем,
Чужой, знакомой ли рукою?
И положен сюда зачем?
Теперь гербарий с цветами из Михайловского снова вернулся в Бродзяны, став музейным экспонатом.