В поморской избушке в осеннюю длинную ночь
Артельщики слушают и не смыкают глаза.
Сказитель усталый пытается сон превозмочь:
Былину, как песню, бросать с полуслова нельзя.

Горит, не сгорает лучинка в железном светце.
Гусляр седоусый вещает о днях старины.
А осень незрячая плачет дождём на крыльце,
Желая послушать про сечу хазарской войны,

Про витязей русских – былинных лихих удальцов,
Про княжьи потехи, застолья, хмельные пиры,
Про грозные битвы и про поединки бойцов,
Про щедро-кровавые богу Перуну дары.

Артельщики внемлют, и дух замирает в груди,
И видится им богатырь на распутье дорог.
Он думает вечную думу: куда же идти,
Чтоб доблестью мир удивить в предназначенный срок.

Дорога чужая, - где можно коня потерять.
Ведь верного друга и любят, и не предают.
Привык светлогривый во всём седоку доверять
И знает немало про ратный, про воинский труд.

Дорога чужая, - где слава, богатство и спесь.
Пускай развлекаются в Киеве стольном князья.
Имущество воина – всё, что имеется здесь:
Копьё да кольчуга, да меч – и терять их нельзя.

Дорога для витязя – та, где убитому быть
Судьбой не заказано, но не назначен и час.
Успеет дружинник землице родной послужить
Далече, где отблеск сигнальных костров не погас.

Успеет отбить печенежскую конную рать,
От горя спасти чьих-то жён, матерей и детей.
А коли назначит Перун от стрелы умирать –
Так в полюшке вольном, а не на перине своей,

Закрывши от ворога реки, холмы и поля
И доброе небо, и солнечный ягодный бор.
Пускай отдохнет от жестоких набегов земля.
Он выбрал дорогу, услышав судьбы уговор.

А вечная Русь не забудет своих сыновей.
В былинах прославит их силушку, волю и стать.
В их честь будет щёлкать и звонко свистать соловей,
И плакать в избушке о них безутешная мать.

Елена Шестакова

Фоторепродукция с картины Павла Рыженко "Куликово поле" (фрагмент)
[699x533]